Джада залилась смехом, Роберто присоединился к ней. Смеялся он хрипло, безудержно, воображение тут же дорисовывало картину, как обладатель такого смеха хватается за живот.

— Но что же получается? Ты же слышащий, правда? Так чем твой бар подходит для людей, которые не слышат? — настаивала я.

— Почему тебя это так волнует?

Я убрала волосы от лица. Роберто увидел слуховой аппарат на правом ухе и оживился.

— О, ты тоже! Очень хорошо, милая. Заходи как-нибудь в бар в пятницу вечером после девяти. Все поймешь.

— Ну как? Думаешь, монахиня что-то знает?

— Даже не сомневаюсь. Она принялась выкрикивать имя Эвтерпы, как только увидела меня. Что странно, ведь я не похожа ни на кого из нашей семьи.

— Неправда. В вашем доме висит несколько фотографий, взгляни на них: сразу видно, чья ты племянница. У тебя брови Талии, улыбка Мельпомены, скулы Эвти…

— Брови Талии? У нее нет бровей.

— Сейчас нет. А в молодости у нее были красивые брови. Как у тебя. Короче, главное — выяснить, что связывает пожилую монахиню с твоей тетей.

— Слишком много совпадений. Колесо подкидышей в приюте, которому тетя оставила наследство, настоятельница, которая увидела меня и назвала Эвтерпой… Колесо подкидышей находится в районе Карриоле, рядом с домом бабушки и дедушки, то есть родителей Эвтерпы и Лоренцо.

— Не знаю. Не представляю, что общего может быть у монахини, которая провела свою жизнь в монастыре среди ninhos[12], от которых отказались семьи, и у твоей тети — женщины, которая зарабатывала себе на жизнь в поте лица и слышать не желала о детях.

— Они жили в одном районе, тетя и монахиня. Может, они знали друг друга, пересекались.

— Может. Но, насколько я знаю, Эвтерпа жила довольно… как бы это сказать…

— Замкнуто? Тут ты права. И я никогда не слышала, чтобы она рассказывала о своей подруге-монахине. Проклятье.

— В чем дело? Ты уловила связь?

— Нет.

Я спрятала лицо в ладонях. На другом конце площади показался Лука, служащий административного архива. Одет он был так же, как и утром. Я заметила его черные кроссовки со светящимися полосками по бокам, которые мне понравились, но все еще злилась на него за то, что сразу после знакомства он повесил на меня ярлык глухой.

Он подошел ближе, прихрамывая. Я не ошиблась утром, наблюдая за его походкой. Дойдя до середины площади, он заметил меня, улыбнулся и помахал рукой.

— Тот самый?

— Ага.

— Симпатичный! Хорошо сложен. Красивые глаза. Сильные руки…

— Может, хватит?

— Привет, — Лука остановился у нашего столика.

Джада встала, я осталась сидеть.

— Приятно познакомиться, я Джада.

Они пожали руки.

— Лука. А ты…

— Чечилия. Ты видел мое имя сегодня в документах в районной администрации.

Лука криво улыбнулся и склонился над столиком. Я испугалась, что он упадет на него.

— Я помню тебя. Только предпочитаю не запоминать имена посетителей, которые заходят в архив. Персональные данные, сама понимаешь. Сейчас ты назвала свое имя. Теперь я его не забуду.

В который раз за сегодняшний день и за всю мою жизнь я не знала, что ответить. Я была смущена.

— Как тебе бар, нравится?

Джада ответила, что мы только пришли, и на миг мне показалось, что она собирается предложить ему присоединиться к нам. Но она, должно быть, увидела выражение моего лица, потому что промолчала.