Вместе с Клаудией Элли как-то отправилась на торги и, по совету подруги, купила там для себя лошадь, каурую, по имени Конкер[34]. Я уговаривал Элли быть поосторожнее, когда она выезжает верхом одна, но жена посмеялась надо мною в ответ.

– Я езжу верхом с трехлетнего возраста, – заявила она.

Так что Элли отправлялась верхом два, а то и три раза в неделю. Грета поощряла ее выезды верхом, хотя сама тоже ничего не понимала в лошадях.

Грета обычно уезжала на машине в Маркет-Чадуэлл, за покупками.

Как-то за ланчем Грета вдруг сказала:

– Ох уж вы с вашими цыганами! Сегодня утром мне встретилась ужасного вида старуха! Стояла посреди дороги, я ее чуть не переехала. Вот так просто – встала перед машиной, и всё! Пришлось резко остановиться. А я, между прочим, ехала вверх по холму.

– Как это? Да что ей было нужно?

Элли слушала наш разговор, но не произносила ни слова. Мне тем не менее подумалось, что вид у нее был встревоженный.

– Наглая паршивка! Она посмела мне угрожать! – сказала Грета.

– Угрожать вам?! – резко спросил я.

– Ну, она велела мне убираться отсюда. Она заявила: «Тут цыганская земля! Уезжайте. Уезжайте вы все обратно, откуда приехали, если хотите быть в безопасности». И она подняла кулак и погрозила мне. И продолжала: «Если я прокляну вас, вам не будет ни счастья, ни удачи во всю вашу жизнь. Нечего покупать нашу землю и дома на ней строить. Нам не нужны дома там, где должны стоять шатры!»

Грета много чего еще наговорила. Потом Элли сказала мне, чуть нахмурившись:

– Все это звучало совершенно невероятно, тебе так не показалось, Майк?

– Я и вправду подумал, что Грета несколько преувеличивает, – ответил я.

– Это прозвучало как-то не совсем похоже на правду. Интересно, не добавила ли Грета что-нибудь в эту историю сама?

Я поразмыслил.

– А зачем ей что-то добавлять, что-то придумывать? – Потом вдруг спросил: – А ты сама, Элли, ты не видела нашу Эстер в последнее время? Например, когда выезжала верхом? Скажи-ка!

– Эту цыганку? Нет.

– Что-то я не слышу в твоем голосе уверенности, Элли, – заметил я.

– Мне кажется, я мельком видела ее среди деревьев, знаешь, так, выглядывающей из-за стволов, но всегда не настолько близко, чтобы я могла быть уверена.

Но однажды Элли вернулась из поездки верхом бледная и дрожащая.

Старуха вышла из-за деревьев. Элли осадила лошадь и остановилась – поговорить с цыганкой. Она рассказала мне, что старуха потрясала кулаком и бормотала что-то себе под нос. Элли сказала:

– На этот раз я рассердилась и заявила ей: «Что вам здесь нужно? Этот участок больше вам не принадлежит. Это наша земля, и здесь наш дом». Тогда старуха сказала: «Ей никогда не быть вашей землей, она никогда не будет вам принадлежать. Я предупредила вас один раз и предупреждаю второй. Я не стану предупреждать вас в третий. Уже недолго осталось – могу вам это сказать. Я вижу Смерть. Смерть стоит за твоей спиной, за левым плечом, и Смерть тебя возьмет. А лошадь, на которой ты скачешь, – у нее одна бабка белая. Ты что, не знаешь, что скакать на лошади с одной белой ногой сулит беду?! Смерть я вижу, и великолепный дом, что вы тут построили, падет в руинах!»