Эти последние слова прозвучали очень странно, будто это не я, а кто-то другой их произнес.

– Да, должно бы быть таким, – сказал Сантоникс. – Должно быть. Но не может, ведь правда, раз что-то злое им завладевает?

– Вряд ли ты можешь верить в…

– Есть много странного в том, во что я верю… Мне кое-что известно про зло. Разве ты не осознал, разве не почувствовал, что и во мне отчасти живет зло? И всегда жило. Поэтому я всегда знаю, когда оно рядом со мной. Только не всегда точно знаю – в ком… Я хочу, чтобы дом, который я построил, был очищен от зла! Понимаешь ты это? – Тон его стал угрожающим. – Ты это понимаешь или нет? Мне это важно.

Затем все его поведение вдруг изменилось.

– Ладно, – сказал он. – Хватит болтать всякую чепуху. Давай лучше войдем и повидаемся с Элли.

Так что мы вошли в гостиную через стеклянную дверь, и Элли приветствовала Сантоникса с огромным удовольствием.

В этот вечер мой друг выказал всю свою обычную манеру поведения. Не видно было больше никаких театральных эффектов, ничего наигранного. Он стал самим собой, обаятельным, легким, беззаботным. Чаще всего он обращался к Грете, отдавая именно ей, как бы в особый дар, все свое обаяние. А обаяния в нем было хоть отбавляй. Всякий мог бы поклясться, что она произвела на него глубочайшее впечатление, что она ему очень нравится и он всячески старается понравиться ей. Это заставило меня осознать, какой Сантоникс действительно опасный человек, насколько больше в нем такого, чего я раньше ни на миг не заподозрил.

Грета всегда охотно откликалась на восхищение ею. Она тоже выказала себя в наилучшем свете. Она умела, когда нужно, притушить свою красоту, в иных случаях – раскрыть ее во всем блеске. В тот вечер как раз так и случилось: она была такой красивой, какой я ее еще никогда не видел. Улыбалась Сантониксу, слушала его, будто завороженная, а я в это время задавал себе вопрос: что же кроется за этой его манерой? С Сантониксом ведь никогда не знаешь. Элли сказала, что, мол, она надеется, он останется у нас на несколько дней, но он покачал головой – ему придется на следующий день уехать.

– Вы снова что-то строите, вы заняты?

– Нет, – сказал Сантоникс. – Я приехал из больницы. Меня еще раз подлатали, – объяснил он. – Но, вероятно, уже в последний раз.

– Подлатали? А что они вам делают? – поинтересовалась Элли.

– Выкачивают из моего тела дурную кровь и заливают хорошую, свежую, красную.

– Ой! – Элли чуть-чуть поежилась.

– Не волнуйтесь, – успокоил ее Сантоникс. – С вами такое никогда не случится.

– Отчего же такое смогло случиться с вами?! – воскликнула Элли. – Это так жестоко!

– Вовсе не жестоко, нет, – возразил Сантоникс. – Ведь я слышал, как вы только что пели:

Я иду сквозь мир без страха, потому что знаю, зачем я здесь. А для вас, Элли, другие слова:

Это – вы, Элли.

– Мне очень хотелось бы идти сквозь мир без страха, – сказала Элли.