– Понятно, – пробормотала она, как бы про себя. – Понятно.

– Что же вам понятно? – спросила Элли.

– Мне было интересно, как тут у вас все складывается. – Она посмотрела вокруг. – Да, это прекрасный дом. Прекрасные занавеси, прекрасные кресла и прекрасные картины.

– Вам надо выпить чаю, – сказала Элли.

– Но вы вроде бы уже закончили чаепитие.

– Ну, чаепитие – это как раз то, что вполне может никогда не кончаться! – сказала Элли и повернулась к Грете: – Я не стану звонить. Ты не выйдешь на кухню – заварить нам свежего чаю?

– Конечно, дорогая, – ответила Грета и вышла из комнаты, бросив на мою мать пронзительный и почти испуганный взгляд через плечо.

Мама села.

– А где же ваши вещи? – спросила Элли. – Вы побудете у нас? Я очень надеюсь, что побудете!

– Нет, девочка, не побуду. Я уезжаю вечерним поездом, и времени у меня – полчаса. Я просто хотела заглянуть сюда и на вас посмотреть. – Потом сказала, довольно поспешно, будто хотела до возвращения Греты успеть высказать это: – Знаешь, милая, тебе нечего беспокоиться, я уже рассказала ему, как ты ко мне приходила – познакомиться и нанести визит.

– Прости, Майк, что я тебе не сказала, – решительно произнесла Элли, – только я подумала, что лучше мне промолчать.

– Она же пришла по доброте душевной, понимаешь? – объяснила мне мать. – Ты на хорошей девушке женился, Майк. И она красивая. Да, очень красивая. Простите меня.

– Не поняла, – произнесла чуть озадаченная Элли.

– Простите меня за то, что я думала, – проговорила моя мать и добавила с несколько смущенным видом: – Как ты говоришь, все матери таковы. Всегда склонны с подозрением относиться к своим невесткам. Но когда я тебя увидела, девочка, я поняла, что ему повезло. Мне даже подумалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так-то!

– Какая нелепость! – возмутился я. Но я улыбался. – У меня всю жизнь был прекрасный вкус!

– Ты хочешь сказать, что у тебя всю жизнь был предорогой вкус, верно? – спросила моя матушка, бросив взгляд на парчовые занавеси.

– Но ведь я же не стала хуже оттого, что я – «предорогой вкус»? – улыбаясь, спросила Элли.

– Заставляй его время от времени беречь деньги, – посоветовала мама, – это пойдет только на пользу его натуре.

– Я не желаю, чтобы улучшали мою натуру! – возразил я. – Главное преимущество, когда заводишь себе жену, в том, что жена считает всё, что ты делаешь, совершенством. Разве не так, Элли?

Элли снова выглядела веселой и счастливой. Рассмеявшись, она сказала:

– Ты превзошел самого себя, Майк! Такое самомнение!

Вернулась Грета с чайником. Мы поначалу чувствовали себя немного неловко и только начали освобождаться от этого чувства. Странным образом, когда Грета вошла, напряжение тут же ушло. Мама моя стойко отвергала все настояния Элли остаться, и та через какое-то время перестала настаивать.

Мы с Элли прошли с мамой по извилистой въездной аллее до самых ворот.

– А как вы его назвали? – спросила она вдруг.

Моя жена ответила:

– «Земля цыгана».

– Ах, ну да, ведь тут, у вас, цыган полно вокруг.

– Тебе-то откуда это известно? – спросил я.

– А я видела одну, когда к вам поднималась. Ох и странно же она на меня поглядела!