– Она не страшная на самом-то деле, – сказал я и тотчас объяснил: – Немножко с придурью, только и всего.

– Почему ты говоришь, что с придурью? Она странно выглядела, когда смотрела на меня. У нее что-то есть против вас, какая-то обида или еще что?

– Я не думаю, что это что-то реальное, – сказала Элли. – Мне кажется, она это всё вообразила себе. Что мы вытеснили ее с ее земли или что-то в этом роде.

– А я так думаю, она просто денег хочет, – предположила моя мать. – Цыгане – они такие. Большой шум всегда устраивают про то, как их тут принизили да там надули. Только шум этот сразу затихает, как только в их зудящих ладонях деньги зазвенят.

– Вы цыган недолюбливаете, – сказала Элли.

– Они же воры. Постоянной работы не признают и рук своих подальше от чужих вещей никогда не держат!

– Ох, ну ладно, – произнесла Элли, – нас уже все это теперь не волнует.

Мама попрощалась с нами, потом вдруг спросила:

– А кто эта женщина, что с вами живет?

Элли рассказала, что Грета была с ней три года до ее – Элли – замужества, что, если бы не Грета, жизнь ее превратилась бы в сплошное несчастье.

– Грета делает все возможное, чтобы нам помочь. Она замечательный человек, – говорила Элли. – Я бы не знала, как… как жить дальше без нее.

– А она живет с вами или в гости приехала?

– Ну, как… – Элли старалась избежать прямого ответа. – Сейчас она живет с нами, потому что я растянула лодыжку и нужно было, чтобы кто-нибудь за мной поухаживал. Но теперь я уже в полном порядке.

– Молодоженам, когда они только начинают жить вместе, лучше всего жить одним, – высказалась моя мать.

Мы стояли у ворот, глядя, как она решительно шагает вниз по дороге.

– Какая сильная личность твоя мама, – задумчиво произнесла Элли.

Я был зол на жену – по-настоящему зол, потому что она взяла и разыскала мою мать без моего ведома и нанесла ей визит, ничего мне не сказав об этом. Но, когда Элли повернулась ко мне и стояла так, глядя мне в глаза и приподняв одну бровь, а на губах у нее играла странная, полузастенчивая-полудовольная улыбка маленькой девочки, я не мог не смягчиться.

– Какая же ты ловкая маленькая обманщица! – упрекнул я ее.

– Ну, видишь, иногда приходится быть такой!

– Все равно как в шекспировской пьесе, которую я видел однажды. Ее ставили в той школе, где я учился. – И я смущенно процитировал: – «Она лгала отцу, так сможет и тебе».

– А кого ты играл? Отелло?

– Нет. Я играл отца девушки. Потому и запомнил его речь. Я думаю, это были единственные слова, которые надо было произнести.

– «Она лгала отцу, так сможет и тебе», – задумчиво повторила Элли. – Я никогда не лгала отцу, насколько могу припомнить. Может быть, потом пришлось бы…

– Не думаю, что он хорошо отнесся бы к тому, что ты вышла за меня, – предположил я. – Нисколько не лучше, чем твоя мачеха.

– Да. Я тоже не думаю. Я думаю, он был привержен традициям. – Тут она опять улыбнулась своей странной улыбкой – ну, совсем как маленькая девочка. – Так что, видимо, мне пришлось бы стать как Дездемона, обмануть своего отца и сбежать с тобой.

– Почему тебе так хотелось повидать мою мать, Элли?