– Мне казалось, она была так нужна Элли, – пробормотал я.

– О, конечно, ведь она пробыла у Элли какое-то время, верно? Она знает, как управлять Элли.

Именно так говорил и Липпинкот. А в последнее время я сам мог видеть, как это происходит.

– Она нужна тебе здесь, Майк?

– Ну не могу же я выкинуть ее отсюда?! – раздраженно возразил я. – Она – давняя подруга Элли. Ее лучшая подруга. Что я, черт возьми, могу здесь поделать?

– Да, думаю, ты ничего не можешь здесь поделать, правда ведь?

И он посмотрел на меня. Это был очень странный взгляд. Сантоникс был странный человек. Никогда нельзя было толком понять, что его слова означают на самом деле.

– Ты хоть сам-то знаешь, куда идешь, Майк? – спросил он. – Хоть какое-то представление имеешь? Иногда мне кажется, что ты вообще ничего не понимаешь.

– Разумеется, я все понимаю, – заверил его я. – Я делаю то, что мне хочется.

– Неужели? Сомневаюсь. Я сомневаюсь, знаешь ли ты сам, чего тебе хочется. Мне страшно за тебя – из-за Греты. Понимаешь, она сильнее тебя.

– Не пойму, как ты мог в этом разобраться. Тут дело не в силе.

– Разве? А я думаю, именно в ней. Грета – из сильных людей, из тех, кто всегда добивается своего. Ты не хотел, чтобы она была здесь. Ты ведь так говорил. Но вот она здесь, и я наблюдал за ними. Как они сидят вместе, здесь, обе – у себя дома, болтают, смеются, поселившись вместе навсегда. А кто же ты, Майк? Аутсайдер? Неужели не аутсайдер?

– С ума ты сошел – говорить такое? Как это – я аутсайдер?! Я – муж Элли, и никто иной!

– Ты – муж Элли или Элли – твоя жена?

– Да ты совсем рехнулся! – возмутился я. – Какая же разница?

Вдруг плечи его как-то опали, опустились, словно вся энергия его покинула, и он вздохнул.

– Никак не могу пробиться к тебе, – горько сказал Сантоникс. – Не могу достучаться – ты меня не слышишь. Не могу добиться, чтобы ты понял. Иногда мне думается, ты все понимаешь, но иногда кажется, что ты вообще ничего не знаешь, ни о себе самом, ни о других.

– Послушай, Сантоникс, – сказал я. – Я так много всего от тебя принимаю. Ты – замечательный архитектор, но…

Выражение его лица вдруг странно изменилось – как ему всегда было свойственно.

– Да, – сказал он. – Я хороший архитектор. Этот дом – лучшее, что мне удалось сделать. Я почти совершенно – насколько это возможно – им доволен. Тебе ведь хотелось именно такой дом. И Элли тоже хотела такой, чтобы жить в нем с тобой. Она его получила. Получил его и ты. Отошли прочь эту другую женщину, Майк, пока не стало слишком поздно.

– Как могу я огорчить Элли?

– Эта женщина держит тебя там, где ей угодно.

– Послушай, – сказал я. – Мне вовсе не нравится Грета. Она действует мне на нервы. На днях я даже ужасно с нею разругался. Но тут все совсем не так просто, как ты думаешь.

– Нет, с нею ничего не может быть просто.

– Те, кто называют это место Землей цыгана и говорят, что на ней лежит проклятие, может, в чем-то и правы, – сказал я. – В этих легендах что-то есть. У нас тут цыганки ошиваются, выскакивают из-за деревьев и кулаками грозят и предостерегают, что, если мы не уберемся отсюда, нас постигнет ужасная злая судьба.