Я ответил:

– Да нет. Нет, конечно нет.

– Это так хорошо и удобно, что она здесь, – объяснила Элли. – Ты знаешь, есть столько всяких женских дел, которые мы можем делать вместе! Тут так одиноко, когда нет рядом другой женщины.

Каждый день я замечал, как Грета все больше и больше забирает управление домом в свои руки, отдает приказания, строит из себя главную в доме. Я делал вид, что мне нравится, что Грета с нами, но однажды, когда Элли лежала в гостиной с приподнятой ногой, а мы с Гретой были на террасе, между нами неожиданно вспыхнул скандал. Я не помню, какие именно слова его вызвали. Что-то сказанное Гретой пришлось мне не по вкусу, я резко на это ответил. Разгорелась шумная ссора. Голоса наши возвысились. Грета, не жалея слов, высказала всё злое и недоброе обо мне, что только могло прийти ей в голову. Я тоже выдал ей по первое число: она получила не меньше моего. Сказал ей, какая она властная, всюду сующая свой нос особа, что она слишком сильно влияет на Элли, что я не потерплю, чтобы она командовала Элли без отдыха и срока. Мы орали друг на друга, и тут вдруг Элли, ковыляя, вышла на террасу, взглядывая то на меня, то на Грету, и я произнес:

– Дорогая моя, прости, пожалуйста! Мне ужасно стыдно!

Я зашел в дом и снова уложил Элли на диван. А она сказала:

– Я не понимала, Майк, я совсем не понимала, как тебе… как тебе на самом деле невыносимо, что с нами Грета.

Я принялся ее утешать и успокаивать, говорил, что ей не стоит обращать на это внимание, что я просто сорвался, что это – мой несдержанный характер, что я иногда бываю раздражителен. Я объяснил, что дело всего-навсего в том, что я считаю Грету слишком властной. Вероятно, это довольно естественно, потому что она просто привыкла распоряжаться. И под конец я сказал, что вообще-то Грета мне очень нравится и дело только в том, что я расстроен и волнуюсь. И все кончилось тем, что я практически умолил Грету остаться.

Между нами в тот раз произошла по-настоящему бурная сцена. Думаю, множество других людей в доме тоже могли это слышать. Наш новый слуга и его жена наверняка всё слышали. Когда я сержусь, я здорово кричу. Должен признаться, тут я и вправду малость переиграл. Со мною такое бывает.

Грета, казалось, целиком сосредоточилась на заботах о здоровье Элли, постоянно указывая, что ей не следует делать то одно, то другое.

– Видите ли, она на самом деле не отличается таким уж хорошим здоровьем, – сообщила она мне.

– У Элли всё в порядке, – возразил я. – Она всегда прекрасно себя чувствует.

– Нет, Майк. Она очень слабенькая.

Когда доктор Шоу снова пришел посмотреть лодыжку Элли и, кстати говоря, сказал, что с ногой у нее все хорошо и она уже может ходить, но перевязывая лодыжку, если соберется идти по пересеченной местности, я спросил у него, довольно глупо, как свойственно мужчинам:

– У нее ведь не хрупкое здоровье, ничего такого, доктор Шоу, а?

– Кто говорит, что у нее хрупкое здоровье?

Доктор Шоу был из тех врачей, что в наши дни встречаются все реже и реже, и в нашей округе был известен как «Шоу Оставим-это-Природе».