– Им может здесь не понравиться, и они вполне могут заявить, что это место слишком глухое. И все уедут, – сказала Элли.

– И тогда вы им предложите двойную оплату, чтобы они остались, – довольно уверенно предположил Сантоникс.

– Вы что же, полагаете, что каждого можно купить? – спросила Элли.

Но сказала она это явно в шутку, со смехом.

Мы привезли с собой pâtè en croûte[27], французский багет и больших красных креветок. Мы сидели вокруг стола, ели, и смеялись, и разговаривали. Даже Сантоникс выглядел здоровым и оживленным, и глаза его горели вроде бы неуемным возбуждением.

И тут это случилось – совершенно неожиданно. В стеклянную дверь, разбив стекло, влетел камень и упал на стол. Он разбил еще и бокал – осколок стекла порезал Элли щеку. С минуту мы сидели словно парализованные, затем я вскочил, бросился к двери, отпер задвижку и выбежал на террасу. Никого не было видно. Я вернулся в комнату.

Взяв бумажную салфетку, я наклонился над Элли и стал стирать струйку крови, ползущую у нее по щеке.

– Он тебя поранил… Ничего, милая, это не страшно. Это совсем крохотная царапина от осколка стекла.

Мои глаза встретили взгляд Сантоникса.

– Зачем кто-то мог это сделать? – спросила Элли. Она, казалось, была совершенно озадачена.

– Это мальчишки, – сказал я. – Знаешь, такие юные хулиганы. Они, видимо, знали, что мы въезжаем. Я бы сказал даже, что тебе повезло – это был всего лишь камень. У них ведь могло оказаться духовое ружье или что-то вроде того.

– Но почему им вздумалось делать такое с нами? Почему?!

– Не знаю. Просто скотство какое-то.

Элли вдруг встала из-за стола. Она сказала:

– Я испугалась. Я боюсь.

– Мы все выясним завтра, – попытался я ее успокоить. – Мы еще недостаточно знаем о здешних жителях.

– Неужели это потому, что мы богаты, а они бедны? – спросила Элли. Она обращалась не ко мне, а к Сантониксу, будто он мог знать ответ на ее вопрос лучше, чем я.

– Нет, – раздумчиво ответил Сантоникс. – Думаю, дело не в этом…

А Элли сказала:

– Это потому, что они нас невзлюбили. Невзлюбили Майка и невзлюбили меня. Но почему?! Потому что мы счастливы?

Сантоникс снова отрицательно покачал головой.

– Нет, – сказала Элли, словно соглашаясь с ним. – Нет. Здесь что-то другое. Что-то, чего мы не знаем про Землю цыгана. Любой, кто решится жить здесь, будет ненавидим, его станут преследовать. Может случиться, что в конце концов они выживут нас отсюда…

Я налил в бокал вина и подал ей.

– Не надо, Элли, не говори так! – взмолился я. – Вот, выпей это. То, что случилось, – отвратительно, но ведь это просто глупость, грубая шутка.

– Не думаю… – возразила Элли. – Не думаю… – Она пристально смотрела на меня. – Кому-то понадобилось выгнать нас отсюда, Майк. Выгнать нас из дома, который мы построили, который мы любим.

– Мы не позволим им выгнать нас отсюда, – пообещал я. И добавил: – Я позабочусь о тебе. Никто и ничто не причинит тебе зла.

Элли снова обратилась к Сантониксу:

– Вы должны бы знать. Вы были здесь, пока дом строился. Никто никогда вам ничего не говорил? Мол, приходили, швыряли камни, пытались воспрепятствовать строительству?