Я сделал неловкое движение и сшиб со стола стеклянную пепельницу. Она разлетелась на куски.

Я подобрал осколки, майор Филпот мне помогал.

– Я думаю, на самом деле миссис Ли совершенно безопасна, – заключила Элли. – Ужасно глупо было так перепугаться тогда.

– А вы перепугались, да? – Брови майора снова высоко поднялись.

– Меня вовсе не удивляет, что она тогда перепугалась, – сказал я. – Это было больше похоже на угрозу, чем на предостережение.

– На угрозу? – переспросил он с недоверием.

– Ну, на мой слух, это прозвучало именно так. А потом, в первый же вечер, как мы сюда приехали, случилось кое-что еще!

И я рассказал ему про камень, влетевший в гостиную, разбив стеклянную дверь террасы.

– Боюсь, в наши дни довольно много юных хулиганов развелось вокруг, – сказал он. – Хотя здесь, у нас, они не так уж многочисленны – во всяком случае, у нас не так худо, как в других местностях. Но все же, к сожалению, иногда такое случается. – Майор Филпот взглянул на Элли. – Мне очень жаль, что вас напугали в первый же вечер по приезде сюда. Это просто безобразие, то, что случилось!

– О, я уже оправилась от этого испуга, – утешила его Элли. – Но ведь это еще не все. Было еще кое-что… еще кое-что. Оно случилось вскоре после первого происшествия.

Я рассказал майору и об этом тоже. Однажды утром, спустившись вниз, мы обнаружили на террасе мертвую птицу, пронзенную насквозь ножом, а при ней небольшой обрывок бумаги с малограмотной запиской: «Убирайтесь отсюда если понимаете, что для вас хорошо».

Тут Филпот по-настоящему рассердился. Он сказал:

– Вот об этом вам следовало заявить в полицию.

– Мы не хотели, – ответил я. – Ведь в конечном счете это лишь настроило бы того человека – кто бы он ни был – еще более против нас.

– Ну, всему этому должен быть положен конец, – заявил Филпот. Вдруг он заговорил как мировой судья: – Иначе – вы же понимаете – люди станут это продолжать! Подумают, что это весело, забавно. Мне так кажется. Только… Только это выглядит не просто как забава. Гадко… Зловеще… Не похоже, – он говорил словно с самим собой. – Вряд ли похоже, чтобы кто-то имел какую-то обиду на кого-то из вас, личную обиду, хочу я сказать.

– Нет, – ответил я. – Такого быть не может. Мы оба здесь чужие.

– Я займусь этим, – пообещал Филпот.

Он поднялся, собираясь уйти, и оглядел все вокруг.

– А знаете, – сказал майор, – мне нравится этот ваш дом. Я-то думал, что он мне не понравится. Я – добропорядочный обыватель, старый консерватор, знаете ли, из тех, для кого придумано название «стародум». Мне по душе старые дома и старые строения. Мне не нравятся все эти, похожие на спичечные коробки, словно производственные здания, поднимающиеся теперь по всей стране. Огромные коробки, вылитые пчелиные ульи. Мне нравятся здания с какими-то украшениями на них. С какой-то грацией. Но мне понравился ваш дом. Он очень прост и, по-видимому, очень современен, но в нем есть форма и свет. И когда вы смотрите из него наружу… ну, вы видите вещи иначе, чем видели их до сих пор. Очень интересно. Кто его архитектор? Англичанин или иностранец?