Как же он заставил его отпустить меня?

И сможет ли снова…

Опустив Шерри на ноги, я переплетаю наши пальцы и веду ее к празднично сервированному столу. Она мягко улыбается мне и ставит свой букет в вазу между двумя горящими свечами.

– С любовью, моей милой девочке, – без выражения читает она, вытащив записку. – Очень красивые цветы, Оли. И слова. Спасибо, – посылает мне еще одну благодарную улыбку и изящно опускается на отодвинутый для нее стул. – Гвен не присоединится к нам? – вежливо интересуется Шерил.

– За этим столом есть место только для двоих, – отвечаю с расслабленной улыбкой, разливая рубиновое вино по бокалам. – Как и в этом доме.

– Гвендолен уехала? – настороженно уточняет Шерри, прикладывая максимум усилий, чтобы скрыть волнение.

– Она оставила нас, – увиливаю от прямого ответа, который бы ей очень не понравился. Иногда маленькая ложь способна укрепить, а вовсе не разрушить зарождающие отношения.

– А Дилан? – озвученное имя повисает между нами, как выброшенный алый флаг. Перед мысленным взором всплывают три кровоточащих слова, нацарапанных на ее нежной коже. Прямо между лопатками.

– Не хочу говорить о нем сейчас, – сообщаю, не позволяя гневу вырваться наружу.

– Я настаиваю, Оливер, – с неожиданной твердостью в голосе требует Шерил, пригубив глоток и отставляя бокал в сторону.

– Он больше тебя не потревожит, Шерри, – вздохнув, медленно выговариваю каждое слово. – Никогда.

– Что ты сделал? – в распахнутых глазах плещется неподдельный испуг.

– Восстановил границы, которые он нарушил, – сдержанно отвечаю я. – И ты тоже, милая. Ты тоже нарушила границы. Это было недопустимо, но я прощаю тебя. Ты не ведала, что творила. Дилан обладает определенным влиянием на тех, кто заблуждается на его счет.

– Не думаю, что я заблуждалась, – Шерил отрицательно качает головой.

– Правда? – выгнув брови, я откидываюсь на спинку стула и устремляю на Шерил проницательный взгляд. – Ты была уверена, что его не существует.

– А это не так?

– Теперь – так, – небрежно киваю и тянусь за бокалом. Мне не нравится, что никто из нас до сих пор не притронулся к ужину. – Попробуй салат. Я заказал его в итальянском ресторане.

– Что Дилан вырезал на моей спине? – игнорируя мое предложение, Шерри задает очередной неприятный вопрос. – Я могу подойти к зеркалу и посмотреть сама, – холодно добавляет она, не дождавшись ответа.

– Вернись ко мне.

– Я уже здесь. Оли, не вынуж…

– Он нацарапал на твоей спине: «вернись ко мне».

Наши взгляды скрещиваются в молчаливой битве. Пауза затягивается, тишина начинает давить на барабанные перепонки. Ее взгляд такой же острый, как металлическое перо Дилана.

Почему в ней я готов любить все, что ненавидел в нем?

– И ты продолжаешь утверждать, что вас двое? – выдернув из шелковой салфетки приборы, она вытирает выступившую на лбу испарину.

– Шерри, тебе нельзя нервничать. Ты еще слишком слаба, – с тревогой замечаю я и, протянув руку, накрываю ее ледяные пальцы.

– Отвечай мне, Оливер. Ты готов доказать, что вас двое? – с нажимом настаивает Шерил, задерживая красноречивый взгляд на моей забинтованной ладони. – Двое братьев с одинаковыми ранами, – скептически смотрит мне в лицо. – Я была там, Оли. Я говорила с тобой. Это ты вырезал «вернись ко мне» на моей спине. Это твоя кошка гуляет везде, где ей вздумается, и ненавидит меня так же сильно, как твоя сестра. Гвен знает, что нет никакого Дилана, кроме того, что ты придумал сам. Когда ты убьешь меня… что ты скажешь следующей? Снова обвинишь во всем Дилана?