Губы её задрожали.

— Значит, ждём до утра, — поспешно сказал маршал. — И я бы советовал поменьше предаваться грустным мыслям, и сразу лечь. Вы на ногах с самого рассвета, я помню… Что касается трав — к вашим услугам все аптекари Эстре и закрома моей супруги. Брат Тук, пожелаем нашей гостье доброй ночи?

— Разумеется.

Пастырь помедлил.

— Надо бы поговорить ещё об одном деле, вот только не хочу утомлять нашу гостью долгими посиделками… Вам говорит о чём-нибудь имя О’Ши, дочь моя?

Ирис покачала головой. Какое-то воспоминание шевельнулось в памяти… и уплыло. Сейчас её мысли были заняты другим. Маршал упомянул про аптеки… Это было бы замечательно! И про кладовые доктора Поля… Мысленно она уже составляла список нужных для сердечной микстуры ингредиентов. Тук вздохнул.

— Что ж, в таком случае, не стану разводить лишнего на ночь глядя. Продолжим завтра. В дороге у нас будет время.

Привычным жестом благословил девушку… и внимательно глянул, как сила святости, окружив ауру феи, словно растеклась по ней, укрепляя, сливаясь… Удовлетворённо хмыкнул.

— Доброй ночи, — сердечно пожелал Винсент Модильяни. — И гоните прочь мрачные мысли, крестница. Женщины в возрасте, такие, как ваша матушка, часто прихварывают; я бы не сказал, что это обычное дело, но и не из ряда вон выходящее. Со многими случается. Главное, что помощь оказана вовремя. Моя супруга, большая почитательница вашего эфенди и всего, что с ним связано, уверен, не осталась в стороне и сейчас пребывает рядом с почтенной Мэг. Всё будет хорошо.

Если бы Ирис знала поговорки одной далёкой северной страны, она ответила бы: «Ах, вашими устами только бы мёд пить, господин маршал!» Но она лишь благодарно склонила голову.

… — Обошлось, — тихо сам себе сказал Модильяни, прикрывая дверь в номер восточной гостьи.

Брат Тук скептически поджал губы.

— Думаете? Женщинам сложно выбросить из головы навязчивые мысли. Если сейчас она начнёт перебирать в памяти всё, что связывает её с приёмной матушкой… Дорогие, волнительные моменты, или, напротив, тревожные воспоминания… Боюсь, нас ожидают заморозки.

— А, вы тоже заметили изменения в погоде?

— Более того — изменения в ауре феи. Нет, она не меняет полярности, и магия её даже в печали по-прежнему остаётся светлой; но каким-то образом влияет на… природу, погоду, мир. Я ещё не разобрался толком. Похоже, она пока сама этого не замечает, а оттого — не контролирует.

— С госпожой и раньше это случалось.

Мужчины вздрогнули — и повернулись к Али. Тот, оказывается, по обыкновению стоял на часах у порога, но отчего-то оставался незамеченным до тех пор, пока не подал голос.

— Ещё в доме эфенди, я заметил, — продолжил нубиец. — Джаным счастлива — и в её саду солнце и спокойствие, Грустит — дождь. После того, как мужа похоронила — лило как из ведра, хорошо, он ей оставил письмо, где велел не оплакивать, чтобы душу после смерти не печалить; а там, куда он попадёт, ему, мол, будет хорошо… Почитала, поплакала ещё немного, взяла себя в руки — тучи прошли. Но тогда это случалось только совсем рядом, а сейчас…

Брат Тук понимающе угукнул. Маршал задумался.