Отчего её, всегда выдержанную, спокойную так занесло — она и сама не могла объяснить. Но выходка — а иначе нельзя было назвать самовольное распоряжение Филиппа её добрым именем — взбесила.

— Я — свободная женщина! — отчеканила, заставив себя успокоиться. — И дорожу репутацией. Если вы и впредь намерены, как «хозяин», — она намекнула на предыдущий разговор о послах, — предоставлять гостье лучшее — найдите мне хорошую гостиницу. Или я попрошу об этом своего крёстного отца — думаю, он сделает это с куда большим тактом.

«Чем вы…»

Филипп был уязвлён в самое сердце.

Однако попытался спасти ситуацию.

— Гостье короля — и останавливаться в отеле? Сударыня, это недопустимо. В свою очередь, могу заметить, что это удар по репутации моей, как лица, отвечающего за благополучное ваше пребывание в столице.

— Отчего же Его Величество не пригласил меня погостить в Лувр, в свой замок, как это сделал герцог Эстрейский?

И вот тут… Филипп не нашёлся, что ответить.

Дело было вовсе не в том, что возможная невеста не представлена ко двору, а потому гостевые покои Лувра для неё заказаны. А в том, что Его Величество, как бы само собой разумеющееся, распорядился поселить гостью у него, Филиппа, с соблюдением приличий, которые должны заткнуть рот свету, и в то же время — приблизить прелестную вдову к будущему жениху. Для османки ведь привычны мужская и женская половины в доме? Недоразумений быть не должно…

Вот только, как оказалось, Ирис прекрасно разбирается в тонкостях всех этих условностей. И фактически права. После её пребывания в доме графа вряд ли кто из аристократов позовёт её в жёны — если только в любовницы…

И в том, что она свободная женщина — тоже права.

Но отчего-то больнее всего ужалили слова о «бывшей рабыне». Потому что за недолгое время путешествия Филипп де Камилле увидел её такой разной, такой… очаровательной, непосредственной, мужественной и храброй, мягкой и уступчивой… что давно забыл о её происхождении. Хоть король и намекал на её прямое родство с Баязедом, но… гаремное прошлое есть гаремное. Так он думал ещё до недавнего времени. А вот, оказывается, забыл. И сейчас видел в ней очаровательную женщину, которую и впрямь хотелось бы добиться, без всякого распоряжения короля…

Но зачем она бросила ему в лицо слова о происхождении? Попрекнуть? Уязвить? Она добилась и того, и другого.

Он готов был жениться на бывшей рабыне! Готов. А она… Заставила графа почувствовать себя скотиной

Забыв стуком предупредить кучера об остановке, он выпрыгнул на ходу, благо, в это время карета замедлила ход. Горничная ахнула, Ирис же лишь сердито покосилась вслед. Вольно ж ему прыгать… Пусть сперва сам разберётся, чья репутация ему дороже. Не нравится — пусть селится с ней в ту же гостиницу и опекает. Ничьей чести не урон, и приличия соблюдены.

А главное…

Пожалуй, это было главное.

Как бы ни сложилось объяснение с Джафаром — она не хотела, чтобы ему стало известно о её проживании, хоть и гостевом, в доме графа де Камилле. На восточного мужчину это произвело бы взрывоопасное впечатление. Если уж расставаться — то по-прежнему Богиней, а не падшей в его глазах женщиной.