— Да какой он раб?

Ирис с неловкостью пожала плечом.

— Эфенди просто вызволил его из зиндана… тюрьмы, куда тот попал по недоразумению, и привёл в наш дом. Голодного заморыша… Видели бы вы, как наши почтенные ханум-служанки сперва шарахались от него, потом отмыли, отчистили и принялись закармливать! Ему даже Кизил воровал с кухни кусочки курицы… — Это воспоминание вызвало ещё одну невольную улыбку. — В сущности, мы жили одной большой семьёй. Слуги для меня были тётушками и дядюшками, а ко мне обращались хоть и с почтением, но проглядывала в их послушании снисходительность, будто они подчинялись мне, как играющей в хозяйство девочке. На первых порах, во всяком случае…

Она задумалась.

— И что же, такое семейное отношение к слугам в Османии в порядке вещей? — полюбопытствовал маршал Винсент. И незаметно кивнул Туку: тот превосходно справился с задачей — отвлёк девушку от её горя. А то ведь за окном и впрямь стемнело окончательно, и не потому, что надвигалась ночь, а из-за чёрных туч, затянувших небо.

Как человек наблюдательный, Модильяни за время совместного пути давно уже провёл параллель между настроением феи и погодой. Неизвестно, случалось ли такое с ней раньше… но ведь падре, крестивший Ирис-Ирину, предупреждал, что природная магия в ней после таинства усилится.

— Семейное? Пожалуй, что да. Во всяком случае, во многих домах так заведено. Да ведь и здесь… — Ирис задумалась. — В Гайярде, например, я не заметила, чтобы слуг особо третировали. Конечно, госпожа Аглая держит их в строгости, но работают они не за страх, а за совесть. И… простите, может, я выскажу странную для Франкии мысль, но мне показалось, что многие из них любят и своих хозяев, и своё дело. Но, господин маршал, вы уверены, что прямо сейчас ехать невозможно?

— Абсолютно, — не моргнув глазом, ответствовал Модильяни, а сам про себя восхитился целеустремлённости гостьи. — Мои аргументы не надуманы, но взывают к вашей рассудительности, дорогая крестница. Вы беспокоитесь за названую матушку, я, в свою очередь — за вас и за вверенных мне людей. Кстати, лошадям тоже не мешало бы отдохнуть, а сменить их сейчас не на кого. Гостиница пуста, проезжающих, кроме нас, нет, а хозяйские одры герцогскую карету долго не потянут. Будьте благоразумны, дождитесь рассвета. К тому же… Брат Тук, вам есть, что добавить?

Монах кивнул. Легко опёрся дланью о спинку кресла Ирис, и теперь возвышался над ней, но не подавляя, а как бы защищая, охраняя от света.

— Разумеется. Мой рассказ, возможно, был слишком краток, поэтому скажу ещё, что Назар, на редкость смышлёный отрок, обнаружив тяжкое состояние «тётушки Мэг», тотчас нашёл то самое лекарство, что вы держали для неё в запасе. Он хорошо помнит дозировку и порядок приёма, так что, будьте уверены — продолжает поить им вашу матушку по сей час. Насколько я помню, курс лечения, по его словам, две недели?

— Ёмкости хватит на неделю, — мрачно отозвалась Ирис. Громыхнул гром, и оба — брат Тук и маршал Винсент, не сговариваясь, покосились на окно. — Мой сад… где я теперь быстро соберу нужные травы?