Оказавшись там, она заговорила с Мэри и, как бывает во сне, тут же почувствовала к ней симпатию.

Мгновение спустя они уже шли среди нелепого пейзажа из тростниковых зарослей и электрических трансформаторов, поспешно о чём-то говоря вполголоса — Мэри потом не могла вспомнить о чём. Серафине пора было брать ситуацию в свои руки.

— Через несколько секунд, — сказала она, — ты проснёшься. Не тревожься. Рядом окажусь я. Я бужу тебя так, чтобы ты поняла, что ты в безопасности и тебе ничто не угрожает. А потом мы сможем поговорить как следует.

Она вышла из сна, потянув за собой Мэри, и снова очутилась в доме, сидящей со скрещенными ногами на земляном полу. Из темноты на неё блестели глаза Мэри.

— Ты, наверное, ведьма, — прошептала она.

— Да. Моё имя Серафина Пеккала. А как зовут тебя?

— Мэри Мелоун. Меня ещё никогда не будили так тихо. Я проснулась?

— Да. Мы должны поговорить, а во сне разговор трудно контролировать и трудно запомнить. Лучше говорить наяву. Останемся здесь или погуляем при луне?

— Идём, — потянувшись, села Мэри. — А где остальные?

— Спят под деревом.

Они вышли из дома, миновали дерево, скрывавшее спящих за густым пологом листьев, и спустились к реке.

Мэри смотрела на Серафину Пеккала настороженно и вместе с тем восхищённо: никогда ещё ей не доводилось видеть такого стройного и грациозного человеческого тела. Она казалась моложе самой Мэри, хотя Лира говорила, что ей уже сотни лет.

О её возрасте можно было догадаться лишь по печальной задумчивости на лице.

Они сели на берегу, над серебряно-чёрной водой, и Серафина сказала, что говорила с дэмонами детей.

— Сегодня они искали их, — сказала Мэри, — но случилось кое-что ещё. Уилл никогда не видел своего дэмона. Он даже не был уверен, что он у него есть.

— Он у него есть. И у тебя тоже.

Мэри уставилась на неё.

— Если бы ты могла его видеть, — продолжала Серафина, — ты увидела бы чёрную птицу с красными лапами и слегка изогнутым жёлтым клювом. Птицу гор.

— Альпийская галка… Как ты его видишь?

— Я вижу его, полуприкрыв глаза. Будь у нас время, я бы научила тебя видеть его и дэмонов других людей их твоего мира. Для нас так странно, что вы их не видите.

Она рассказала Мэри, о чём говорила с дэмонами и что это значит.

— И дэмоны должны им рассказать? — спросила Мэри.

— Можно было разбудить их и сказать им самой. Можно было сказать тебе и возложить на тебя всю ответственность. Но я увидела их дэмонов и поняла, что так будет лучше всего.

— Они любят друг друга.

— Я знаю.

— Они только что это поняли…

Мэри пыталась осознать сказанное Серафиной, но это было для неё слишком сложно.

Помолчав с минуту, она сказала:

— Ты видишь пыль?

— Нет, я никогда её не видела, а пока не начались войны, и не слышала о ней.

Мэри вынула из кармана подзорную трубу и дала ведьме. Серафина поднесла её к глазу и ахнула.

— Это пыль… Она прекрасна!

— Обернись, посмотри на дерево-шалаш.

Серафина повернулась и снова не удержалась от восклицания:

— Это сделали они? — сказала она.

— Что-то случилось сегодня, или вчера, если уже за полночь, — сказала Мэри, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы описать увиденное ею: пыль, текущую огромной рекой, как Миссиссипи. — Что-то крошечное, но решающее… Если ты хочешь направить могучую реку в другое русло, а у тебя всего один камешек, это возможно.