Вспомнив о папе, я оставила чашку, перепрыгнула через побеждённую коробку и побежала на интернет-яблоню звонить ему.

В трубке так дико трещало и шипело, что гудки были едва слышны. Не хватало только, чтобы телефон сломался.

Я начала плакать ещё до того, как услышала родной папин голос.

– Вичка, извини, доченька, я очень сильно занят, – не дав мне и слова сказать, сразу начал озабоченно тараторить папа. Голос его то словно приближался, то удалялся, как бы волнами. Связь была отвратительной. – Что? Что ты говоришь? Очень плохо слышно. Треск один. Мы с мамой разговаривали недавно, всё у неё спроси. Целую. Отдыхай! Пока! – и папа отключился.

Не веря своим ушам, я снова набрала его, но номер уже был недоступен. Как мама могла с ним недавно разговаривать? Недавно – это когда? Вчера? Сегодня?

Я сразу же набрала мамин номер. Вызов шёл, но ни гудков, ни даже потрескиваний слышно не было, только тишина. А потом всё просто прекратилось. Будто я и не звонила никуда. Мне даже пришлось зайти в список недавних вызовов, чтобы убедиться, что мне ничего не привиделось.

Теперь я осталась совсем одна. И решать проблемы я тоже должна одна.

Я было подумала обратиться в полицию, но ясно представила, как деревенские полицейские слушают мой сбивчивый рассказ про ушедшую сегодня ночью в лес и до сих пор не вернувшуюся маму, про то, что в неё кто-то вселился, что папа сказал не беспокоиться и что он с ней разговаривал, что у мамы есть мобильный телефон, но всё равно она в беде. И как они переглядываются и не отпускают меня домой, как начинают задавать вопросы про моё здоровье, как отвозят меня в больницу и обследуют, словно психически больную, как вызывают папу, а ещё раньше какую-нибудь службу опеки… И никто-никто в это время не предпринимает ничего для спасения моей мамы…

Тут я разозлилась, что всё так несправедливо; разозлилась на маму, что она позволила так дурацки собой овладеть; на папу, что он отмахнулся от меня, будто дурацкая его работа важнее дочки; на дурацких соседей, которым наплевать; на дурацкий колодец, из-за которого всё так вышло…

Пулей слетев с дерева, я с ломом наперевес бросилась к проклятому колодцу и принялась с остервенением бить крышку. Я била и била, лупила и кричала, и плакала, пока не выбилась из сил.

Малина с куста немного меня утешила. Нигде я не видела такой сочной, крупной ягоды, пригибающей ветки куста аж к самой земле. И совсем не червивая, и даже обычных для малинника клопов нет.

Наверняка в этом есть какая-то магия, из-за близости проклятого колодца. Даже в местном лесу, мне кажется, такой крупной ягоды не было.

Подумав о магии, я сразу вспомнила про плетёную коробку с чердака. Удивительно, сколько сил я потратила на то, чтобы достать её, и так быстро забыла про неё.

Всякий раз неожиданно начинавший гудеть холодильник нервировал меня, поэтому я решила продолжать осмотр на улице.

Волоком протащив коробку через порог и ступеньки из дома на улицу, поближе к интернет-яблоне, я поднатужилась и перевернула плетёный короб, высыпав содержимое прямо на траву.

Поднялось облачко пыли и трухи, заставившее меня расчихаться.