– Надеюсь, ты простишь меня за то, что я рылся в твоей сумке. Это было ужасно, однако мои намерения были благими. Я взял из нее доллар и теперь стал твоим должником.

Он взял ее руку в свою.

– Конечно. Бери все, что тебе нужно, – сказала она.

Мод покраснела, увидев его, хотя Натаниэль выглядел непринужденно, и спрашивала себя, понял ли он, что вчера она в первый раз в жизни занималась любовью.

– Я подумал, что не дело помолвленной женщине ходить без кольца. Вот, возьми. Это, конечно, не бриллиант, но на время сойдет. – С этими словами он надел тяжелое оловянное кольцо на ее палец. Оно было незамысловатым, из тех, какие носят бедуинские женщины: с витым ободком и грубым квадратным куском лазурита в толстой оправе.

– Оно идеально, – сказала Мод.

– Я верну доллар, как только мы выберемся из пустыни. – Натаниэль встал и потянул ее за собой. – Идем! Давай выпьем кофе.

Желая пощадить чувства Халида и остальных бедуинов, Мод солгала им, что, по английским обычаям, помолвка равнозначна свадьбе. Таким образом, теперь, когда их руки соприкасались или когда они улыбались друг другу, это вызывало меньше косых взглядов. Она не была уверена, что Халид ей поверил, – тот относился к Натаниэлю скорее нейтрально: не враждебно, но и не дружелюбно. Мод это слегка озадачило, и ей пришло на ум, что Халид уже считает ее членом семьи, которого нужно опекать. Впрочем, эта мысль ей понравилась. Фатих и Убайд ухмылялись, хлопали Натаниэля по плечу и пели песни, обычно исполняемые для жениха на арабских свадьбах.

Они отправились в путь с первыми лучами солнца. Время от времени Мод оглядывалась на оставшийся позади оазис. Ей было жаль его покидать. Ей хотелось запомнить это безопасное место навечно. Но очень скоро он превратился в мерцающее пятнышко на горизонте, которое можно было легко принять за плод воображения. Верблюды двигались мерным, ритмичным шагом. Они ехали гуськом, и вскоре ликование уступило место собранности, к Мод вернулось понимание всей серьезности их путешествия, которое было настоящим испытанием на выносливость. Но она продолжала время от времени бросать взгляд на левую руку с непривычно тяжелым лазуритовым перстнем и при этом улыбалась. Один раз Натаниэль, обернувшись, застал ее за этим занятием. Чтобы уберечь кожу лица от солнца, молодой человек обмотал лицо куфией так, что та оставляла открытыми только глаза, но Мод показалось, что она разглядела в его взгляде улыбку.

В течение дня они говорили мало. Мод всегда знала, что им будет хорошо путешествовать вместе. Натаниэль не ожидал для себя никаких поблажек или особого отношения лишь потому, что он британец. Вечерами они сидели рядом, не касаясь друг друга, и больше не занимались любовью. Без деревьев, пруда и двух бедуинских семей в отдалении они всегда были на виду и не хотели оскорблять чувства своих спутников. Они строили планы – где сыграют свадьбу, куда поедут потом.

– Тебе наконец не придется работать, если ты этого не захочешь, – сказала Мод, когда Натаниэль стал рассуждать вслух, какое задание ему могут дать в следующий раз.