– Вы – трусы, – выпалил Андрей. – Вы испугались взяться за дело, потому что чем-то оно вам мешало, и поэтому повесили убийство на другого человека. Почему? Почему вы… – Он вытер глаза, запретив себе подаваться плачу. – Почему вы так плюнули на жизнь Коли? Вы же полиция…

Я не могу, не могу!

Смелости не хватило. Андрей опустил глаза, уставился на подсолнухи, чувствуя, как кровь приливает к лицу – как оно горит, как всё горит! – и уже жалея о том, что открыл рот. Чёрт, надо было молчать! Если не готов идти до конца, зачем начинать?! Твою мать, Бедров, что ты творишь?! Чего ты этим хотел добиться?!

Это не я, это коньяк.

Да нет, это был он. Коньяк лишь усилил и без того бушующее пламя.

Кухня захлебнулась в тишине, был слышен лишь гул недавно починенного холодильника. Андрей закрыл глаза, стараясь ни о чём – вообще ни о чём! – не думать. Через какое-то время раздался скрежет стула по полу – отец встал из-за стола. Вот сейчас начнётся.

Не отступай. Ссы в трусы, но не отступай.

Он открыл глаза.

Отец молча направился к раковине, шатаясь, добрался до неё. Две пары глаз не отрывались от него. Он открыл кран – холодная вода забилась струёй, – нагнулся, умылся, закрыл кран. Всё это он проделал в тишине. И только когда взял полотенце, всё ещё стоя спиной к столу, спросил:

– Как ты обо всём этом узнал?

Хоть и с дрожью в голосе, но Андрей заговорил. Сердце его пульсировало в груди, горле, словах.

– На этой неделе ты опять пришёл домой пьяным и улёгся спать одетым, сразу с порога. Ты метнул портфель в сторону, а он был незакрытым, оттуда сразу всё повываливалось. Я всё засунул обратно, но ежедневник твой перед этим прочитал. Я прочитал заметки за весь год и… я даже представить не мог, что эта книжка – такой компромат. Ты описал там все взятки, разговоры с убийцами, все грязные дела, а самое главное – ты забил на убийство моего друга. Точно так же, как и на десятки других. Я хочу знать лишь одно. – Андрей стиснул зубы, подавляя в себе желание перейти на крик. Алкоголь, уже впитавшийся его душой, снимал с неё оковы. – Почему ты отдал такой приказ? Чем тебе мешало это дело? Почему ты отпустил убийц?

Отец молча вытирал руки. Его пошатывало, ноги уже предательски подгибались. Андрей сам не мог сидеть ровно, его кто-то всё время покачивал из стороны в сторону, но адреналин, страх не давали ему окончательно опьянеть. Отец – на нём был весь фокус. Весь мир сейчас сконцентрировался на нём.

– Ты читал мой ежедневник, засранец. Кто тебе разрешал?

– Никто, – ответил Андрей. И, удивившись собственной смелости, добавил: – Но и вам никто не разрешал закрывать глаза на убийства, которые происходят в городе.

Отец молчал. Вытирал сухие руки, поджимая губы, втягивая в себя горячий, спёртый воздух маленькой квартирки. Повесил полотенце, вышел с кухни и вскоре вернулся, положил на стол сложенные вдвое купюры (две тысячи, заметил Андрей) и обратился к своей жене:

– Сходи погуляй, Анют. Зайди куда-нибудь, пожуй чё хочешь, сюда не возвращайся около часа. Поняла?

Мама кивнула – скорее рефлекторно, чем в знак понимания. Никогда прежде подобного не было, отец ни разу никого не выгонял, чтобы поговорить с другим членом семьи, он говорил сразу со всеми и доносил свои мысли так, что возможность остаться с ним наедине вызывала страх. А сейчас он выгонял маму. Чтобы поговорить с сыном.