– Я не понял, – отец впился глазами в Андрея совсем как измученный голодом хищник в свою жертву. – Ты оглох, боец? Я принёс тебе подарок, а ты молчишь! Тебе разве не нравится?

– Андрюш, не молчи, пожалуйста. Тебе же нравится, правда?

Голос мамы дрожал… как, впрочем, и всегда. И дрожь эта в её голосе скользнула под кожу и теперь будоражила мышцы по всему телу; Андрей чувствовал, как весь он, каждая его клеточка потихоньку воспламеняется, наполняется какой-то жгучей смесью, выжигающей всё на своём пути, пока глубоко в его душу заглядывали кровавые глаза. И тем не менее он улыбнулся – кто-то потянул за крючки уголки его губ вверх – и ответил:

– Нравится. Мне очень нравится, папа, я очень рад, спасибо. Просто я не расслышал. Я давно мечтал об уголовном кодексе.

Отец мгновенно расплылся в улыбке, жёлтый свет выхватил на нижней губе новые капли крови. Казалось, отец сочно кем-то пообедал. Съел заживо. Сырым. Упиваясь стонами, криками, пока зубы рвали плоть.

– Вот видишь! Я всегда знаю, кто о чём мечтает! На то я и отец семейства! Да? Мои хорошие! – Он положил уголовный кодекс на стол и потрепал жену и сына по головам словно щенков, хорошо выполняющих команду; выцветшие, редеющие волосы мамы покорно прогнулись под мужской ладонью, короткие чёрные волосы Андрея, больше похожие на стальные прутья, торчащие из кожи, пытались порезать руку отца.

– Иди отнеси кодекс в свою комнату, положи на полку и возвращайся к нам. Будем отмечать твой день рождения!

Андрей взял жёлтую книгу в чуть трясущиеся ладони и пошёл в свою комнату, шагая молча, ни о чём не думая. Положив кодекс на пустую полку (лишь книга Ремарка, подаренная ему Лизой, стояла там в гордом одиночестве), пробыл минуту в тишине, тупо глядя перед собой. В глазах его что-то мелькало, что-то невидимое, потом Андрей тихо, неслышно для всего мира прошептал имя своего друга и ещё тише вылил из себя поток слов. Слов, что не дойдут до адресата.

– Они решили забыть тебя, amigo. Тебя и твоих родителей. Я узнал: им заплатили, они взяли деньги, и дело закрыли. Всем плевать на тебя. И начальнику управления МВД по Василеостровскому району тоже плевать на тебя. Всем. Всем насрать, кроме меня.

Он провёл пальцем по жёлтому корешку, контуры которого начали вдруг расплываться. Андрей сразу же вытер глаза, собрался (вдох – выдох, дружище) и направился к кухне. Всё-таки, именно у него сегодня праздник.

Отец смыл с губ и подбородка кровь – скорее всего, заметил сам, потому что мама не осмелилась бы об этом сказать. Сейчас оба они сидели за столом: он – с красным лицом, весь сияющий, будто день рождения у него, она – еле улыбающаяся, с усталостью и страхом в глазах. А между ними торт. Настоящий. Настоящий торт. В их доме. От удивления Андрей даже остановился и несколько секунд смотрел на него, смотрел на глазурь, какой никогда не было в доме, – просто раскрыв рот и не веря, что здесь, под этим жёлтым светом, на этих подсолнухах, навидавшихся ужаса, стоит торт. Причём такой большой, что даже они с Колей с трудом бы его осилили.

– Чего встал? – Глаза отца весело блеснули. – Да, это торт! Присаживайся, воин! Сейчас будем отмечать.