Здесь – нет. Здесь всё по-другому. Здесь только шёпот мамы, кроваво-красные глаза, подсолнухи и жёлтый, отвратительный жёлтый свет.

Через минуту отец зашёл на кухню – одетый в белую рубашку и брюки в честь восемнадцатилетия сына. Он тут же поставил на стол бутылку коньяка, которую, конечно же, не купил, а приобрёл в качестве взятки, и когда бутылка опустилась на стол, содрогнулась не только квартира, но и весь мир. Подсолнухи дрогнули. Андрей услышал шелест пакетов и, поняв – ему сейчас будут что-то дарить, – поднял голову.

Отец тем временем взял в руки первый пакет и заговорил:

– Ну, боец, сначала я поздравлю твою маму, потому что это, в первую очередь, её праздник! Я прав? – Сын и жена согласно закивали словно по команде. – Так вот, Анют, самая лучшая женщина в мире, я… – Отец икнул, набрал в лёгкие побольше воздуха, икнул снова. Кто-то невидимый медленно раскачивал его из стороны в сторону. – Ты знаешь, как сильно я тебя люблю, какой принцессой я тебя считаю, какой любовью я тебя одариваю! – Он перешёл на крик. – Я ТАК ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ДОРОГАЯ, ЧТО ГОТОВ ВСЮ ЖИЗНЬ НОСИТЬ НА РУКАХ!

Андрей почувствовал, как в колено впились чужие пальцы. Посмотрел на маму и заметил блики жёлтого света на поверхности её блеклых глаз – она со страхом смотрела на возвышающегося, пьяного мужа. Мужа, клянущегося ей в любви.

– ТАК ВОТ! – Он ударил кулаком по столу, подтверждая свои мысли. – ТЫ РОДИЛА МНЕ ПОТРЯСАЮЩЕГО СЫНА, ПОЭТОМУ СЕГОДНЯ Я ХОЧУ СДЕЛАТЬ ТЕБЕ ПОДАРОК! ТА-ДАМ! – Он достал из пакета огромную стеклянную кружку с такой большой ручкой, что даже при охвате ладонью отца на ней оставалось ещё много места. Жёлтый свет прошёлся по стеклу, попробовал его на вкус. – Я дарю тебе эту замечательную кружку для пива. Только глянь! Представь, как я буду радоваться, когда ты принесёшь мне пиво в этой кружке. Разве не прелесть?

Он посмотрел на маму, и та мигом ответила:

– Прелесть.

– Ну вот, видишь, как я угадываю с подарками! – Кровь на нижней губе начала стекать на подбородок, сказать об этом никто не осмелился. – Я тебе дарю даже не кружку, а безлимитный абонемент на улыбки мужа! Что может быть лучше?

Если тебя собьют на дороге – вот что будет лучше. Причём насмерть. И чтоб дох медленно, мучительно.

Мама натянуто улыбнулась, казалось, кто продел сквозь уголки её губ крюки и теперь со всей силы потянул вверх. Она тихо, покорно сказала:

– Спасибо, Олег. Это как раз то, что мне нужно, – и взяла кружку для пива в свои трясущиеся, изуродованные венами ладони.

– Всегда пожалуйста, дорогая! Для тебя хоть весь мир, всю галактику обуздаю! – Отец хрипло засмеялся, багровое лицо, и без того постоянно красное, ещё больше налилось кровью. Морщины – эти царапины, оставленные лезвием алкоголя и времени – с жаром вгрызлись в кожу. Почему-то именно сейчас Андрей впервые заметил, как глубоки морщины и у его отца, и у матери – словно из них кто-то высасывал жизнь, высушивая лицо, оставляя его сжимающейся маской на черепе.

Пусть это всё поскорее закончится, и я пойду к Лизе. Она мне нужна, нужна больше всех на свете.