— Лери, не надо. Я… Ты очнулась, и мы сегодня же пойдем к камню истины! Я на нем поклянусь, что не взял Миранну как мужчина. И что мое сердце бьётся только для тебя, маленькая лэрди. Не отпущу тебя. Никому не отдам — не смогу.

От шока она забыла, как дышать. Он решил поклясться на камне?! Отдать половину жизни ради ее прощения?! О, Творец… Довела мужа! Мотнув головой, она сбросила его пальцы с губ.

— Никакого камня!

— Но…

— Ребенку нужен здоровый отец!

И даже если бы она не пережила полуторамесячный кошмар в другом мире, то сейчас простила бы Бьерну все на свете — так растерянно и трогательно выглядел в этот момент ее муж.

— Ре… ребенку? О… — резко скатился в сторону. — Ты уверена? Ребенок… Надо позвать Флинна!

Только доктора ей не хватало! Валерия едва успела схватить убегавшего мужа.

— Куда?!

Бьёрн осторожно пытался отцепить ее руки, поглядывая в сторону двери. Взъерошенный, полуголый — штаны так и не снял, растерянный и такой любимый…

— Лери, ты не понимаешь. Мы очень… — смешно вскинул брови, — очень спешили… Я был неосторожен. Флинн осмотрит тебя. О, Творец, ты уверена?

Кажется, у ее мужа сейчас совсем головушка поплывет. Но хотя бы о камне дурацком больше не думает.

— Иди ко мне, — потянула за собой. Бьёрн колебался, никак не желая оставлять затею с врачом, но Валерия была настойчива и, в конце концов, большой Мишка уступил своей маленькой лэрди. Торопливо сбросил штаны и нырнул под одеяло.

Вот он — ее личный плюшевый рай. Нежиться в горячих руках мужа, чувствуя, как по бёдрам текут вязкие капли, и глубокое дыхание шевелит волосы над ухом. А внутри растет новая жизнь. Пока ещё крохотная, но уже бесконечно любимая. Большая ладонь накрыла живот.

— Точно беременна, — улыбнулась она, чувствуя молчаливый вопрос мужа, — кровь должна была пойти ещё дней десять назад. И меня мутит по утрам.

Бьёрн глубоко вздохнул.

— Поэтому ты ничего не ела. Лери… — потерся носом о висок. — Любимая моя… Я больше не подпущу тебя к воде, — заявил неожиданно, — ты была без памяти почти полный оборот солнца.

Она поежилась. В том мире прошло сорок три дня, и каждый был тихой пыткой. Как она дышала? Как получалось запихивать в себя еду, разговаривать, что-то делать? Спасаясь от холодной дрожи, Валерия плотнее завернулись в объятья любимого. Это все был страшный кошмар, который хотелось забыть. Единственное, о чем она жалела — что не попрощалась с Темкой. Но Таня его поддержит, и это главное.

— … и каждый раз, когда тебя достают из пруда, ты ведёшь себя странно, — добавил очень задумчиво, — но мне это нравится.

Ещё бы ему не нравилось! Валерия развернулась, встречаясь взглядом с полными нежности и любви глазами.

— Потому что чувствую себя странно. После того, первого раза… До всего этого я не была собой, — призналась, слегка раскрывая самую личную тайну. — И все как в тумане…

Ее слова не произвели на мужа особого впечатления. Похоже, он действительно просто принял ситуацию.

— Неважно, любимая. Но купаний с тебя достаточно. Маленькая лэрди, я официально запрещаю Вам подходить к водоёмам без моего сопровождения ближе, чем на десять шагов.