Стрелять зенитчики почти тут же прекратили, и лишь изредка бахали выстрелы, выцеливая нас в разрывах британских боевых порядков. Пока тщетно…

Несколько десятков британских аэропланов начали набирать высоту, надеясь схватится с нами, а остальные продолжили выстраиваться в воздушную фалангу, пренебрегая опасностью. Это достойно уважения, но…

… тщетно!

Даже если отбросить в сторону синхронизаторы и пилотажные возможности «Фениксов», мои аэропланы совершенней в каждой детали. Чуть легче, чуть прочнее, чуть лучше мотор… и этих мелочей набирается достаточно много.

Высота по-прежнему за нами, и снижаться, попадая под обстрел зенитных орудий, мы ни в коей мере не планируем! Лёвка, вцепившись в пулемёт и весь вывернувшись на ремнях через борт, короткими очередями поливает британцев внизу, отсекая по три-пять патронов.

Пока его время… пока мы, пилоты, всего лишь извозчики… пока так!

– Есть! – орёт он, оглушая меня, – Есть, Егор! Двоих сбил!

Не думаю, что он обманывается. На каждого из нас почти десяток британцев… было! Теперь поменьше…

Надо отдать должное британцам, они упорны, и не обращая внимания на потери, лезут вверх, пытаясь выстраиваться в боевой порядок. С того момента, когда я сбросил на них флешетты и бомбы, прошла от силы минута, но кажется, это длится уже несколько часов!

Лёвка перезаряжает обойму пулемёта, а я тем временем взбираюсь повыше, дабы лучше видеть картину боя. К сожалению, в хаосе битвы я почти не могу заниматься своей прямой обязанностью – руководить.

Всё, что можно было – обговорили заранее, а остальное… Только своим примером, надеясь на то, что в круговерти боя пилоты и стрелки смогут хотя бы изредка находить глазами мой аэроплан!

Пока же стрелки, перегнувшись вниз, торопливо расстреливают британцев, и всё идёт по плану… Британцы упорно карабкаются в высоту вслед за нами, но они очевидно перегружены и ползут с натугой, много медленней, чем им хотелось, и чем они могли бы.

Замечаю, как один из огромных британских мастодонтов с экипажем в полдюжину человек при четырёх или пяти пулемётах, снизившись, вываливает свой смертоносный груз на головы индийской пехоте и ору от восторга.

– Есть! – ветер едва не разрывает мне рот, но я – счастлив! Это даже лучше, чем я ожидал!

Освободившись от груза, британский аэроплан быстро набирает высоту…

… но Илья, спикировав, расстреливает его из пулемёта, зайдя сверху-спереди. Живучесть у этого британского динозавра оказалась чудовищной, но всё ж таки что-то там надломилось, кусок крыла оторвался, и аэроплан начал падать вниз, кружась осенним листом на ветру. Сел… аккурат у индусов.

Ещё один британец высыпал свой груз на своих же солдат, и ещё, ещё…

… и ни одна флешетта или бомба не упала на собственно британцев! Пилоты горели, разбивались и делали всё возможное, чтобы не пострадал ни один Томми Аткинс.

А индусы… Вы не понимаете, это другое!

Драчка пошла всерьёз, и началась натуральная собачья свалка. Задымился и вышёл из боя пилот из эскадрильи Тома́, сев за линией наших окопов. Жив ли?!

Вспыхнул свечой аэроплан из эскадрильи Уточкина, да как быстро! Несколько ужасающих секунд…