Спартак вознес хвалу Великому Всаднику.

Эгбео и Пульхр со своими людьми пошли в атаку. Понимая, что означает этот шум, рабы заорали во всю глотку:

— Спар-так!!! Спар-так!!!

— Держать строй! — крикнул Спартак. — Прикрывать друг друга!

Это были последние отданные им команды. Потом уже никто ничего не смог бы расслышать. Мир сомкнулся вокруг Спартака, когда он преодолел оставшиеся несколько шагов, отделявших его от первой шеренги римлян. Все, что он воспринимал, — присутствие бойцов слева и справа от себя да безумные взгляды вражеских солдат над кромками их скутумов. Сердце гулко билось, от пота щипало глаза, и Спартак сморгнул его.

Проревев боевой клич, он ударил легионера с суровым лицом умбоном щита. Римлянина шатнуло, и, прежде чем он сумел нанести ответный удар, сика Спартака скользнула поверх скутума и вонзилась ему в шею. Железо перерезало мышцы и хрящи и застряло в позвоночнике врага. Спартак вырвал меч из раны, и рот его противника распахнулся в жутком крике. Но крик вскоре оборвал ударивший из горла фонтан артериальной крови.

Спартак заметил какое-то движение. Он инстинктивно пригнулся. Вместо того чтобы попасть ему в глаз, гладий молодого легионера врезался в гребень его бронзового шлема. Удар отбросил Спартака назад и на мгновение оглушил. Железный клинок застрял в пробитом гребне, и голову Спартака мотало из стороны в сторону — римлянин лихорадочно пытался высвободить свой меч. У фракийца не было возможности расстегнуть удерживающий шлем кожаный ремешок. Скрежетнул металл — врагу удалось наполовину вырвать гладий. Он оскалился и довольно зарычал. Спартака захлестнуло отчаяние. Его противник снова дернул меч, и, вместо того чтобы сопротивляться, Спартак шагнул к нему. Римлянин пошатнулся, и хватка его ослабела. Спартак закричал как безумный, и перепуганный молодой легионер выпустил рукоять.

Фракиец вскинул сику и вонзил острие в левую глазницу противника. Глазное яблоко лопнуло с явственным звуком, и на щит Спартака брызнула водянистая жидкость. Легионер дернулся от страшной боли: клинок пробил кость и вошел в мозг. Парень вздрогнул и зашатался мертвым грузом на острие. Спартак вырвал сику из раны, и труп повалился на землю. Его тут же затоптали в давке.

В битве на миг образовалась пауза. Спартак быстро расстегнул ремешок и сбросил разбитый шлем.

— Ну, давайте! — заорал он на легионеров следующей шеренги. — Гадес вас заждался!

— Спар-так!!! Спар-так!!! — взревели бойцы вокруг него.

Римляне медленно, неохотно приблизились. Спартак заметил несколькими шеренгами дальше офицера, подгонявшего легионеров жезлом из виноградной лозы. Он возликовал. Для начала битвы это был зловещий знак.

— Эти мерзавцы боятся! — выкрикнул он. — Они перепуганы до смерти!

Потом взгляд Спартака упал на штандарт шагах в тридцати слева. Он указал на него сикой:

— Взять орла!

Находившиеся поблизости рабы с громкими криками принялись пробиваться вперед, врезавшись скутумами в скутумы легионеров и оттесняя их шаг за шагом. Умбоны бились друг о друга, и клинки гладиев погружались глубоко в плоть. Бойцы сходились настолько тесно, что можно было ударить противника головой или вонзить кинжал ему в шею. Рабы плевали римлянам в лицо, выкрикивали оскорбления и призывали на их головы гнев богов. Ошеломленные яростью рабов, легионеры отступили еще на шаг.