***

Новогодние украшения в Москве начинают развешивать за месяц, а то и раньше. Говорят, это приказы городских властей — хочешь, не хочешь, а прилепи хотя бы елочку из мишуры на входную дверь.

Конечно, многоэтажный бизнес-отель с залами для конференций, с рестораном высокой кухни и швейцаром на входе елочкой не ограничился.

Он сиял, как…

Я затруднилась.

«Как новогодняя елка»?

Сказать так про украшенное к Новому Году здание попахивает абсурдом. Или пошлостью и неумением чувствовать язык.

С чем же тогда его сравнить?

Неужели я потеряла даже эту способность — находить короткие и точные фразы для описания мира?

Швейцар открыл мне дверь, я прошла внутрь и замерла перед высоченной елью. Пушистой и украшенной ретро-игрушками, почему-то напомнившими мне сказки Джанни Родари. Даже маленький голубой поезд бежал по веткам под мигающими золотыми огнями.

— Эй, чего застряла, пойдем!

Я обернулась и увидела Пудинга, который махал мне от дверей в зал, где и должна была проходить вечеринка.

Он был как-то странно одет, я сразу не сообразила, в чем дело.

Шагнула в проем двери, по инерции шагнула еще раз…

И покачнулась, когда до меня дошел смысл развешанных повсюду плакатов.

«Последний глоток свободы!»

«Минус один холостяк».

«Бухал, очнулся, ЗАГС!»

Гроздья черно-белых шаров, за стойкой вместо бармена вертит шейкеры девица в одних стрингах и красных туфлях…

А на Пудинге футболка с надписью «Банда жениха».

— Что тут происходит?

— Мальчишник, — вид у него удивленный.

— Чей?.. — все еще туплю я.

— Да Ромыча же! Ты не знала, что ли?..

Я забрала у него из руки наполовину полный бокал виски и хлопнула его залпом. Даже не закашлявшись.

Это похоже на сон.

Я несколько раз проверяю. Сон? Это ведь сон?

Считаю пальцы, щипаю себя за руку.

Подбираю где-то вилку и колю между большим и указательным пальцем.

Спрашиваю у кого-то, какой сейчас день.

Под удивленным взглядом отхожу в сторону.

Не сон.

Не сон.

Не сон.

Улыбаюсь.

Смеюсь.

Ищу глазами.

Его.

Ищу.

Глазами.

Глаза.

Пудинг что-то шутит, я отвечаю невпопад, невпопад улыбаюсь, снова пью виски, у которого вкус чая. Не пьянею совершенно.

Кажется, на моем выпускном под утро было так же — я хлестала крепленое вино из горла и удивлялась, что не чувствую вкуса алкоголя.

В крови его намного больше, чем в бутылке.

Брожу по залу, натыкаясь на людей.

Его нет.

Да и меня, в сущности, тоже нет.

Это не я.

Не со мной.

Меркнет свет.

Я даже не удивляюсь, пока не понимаю, что это просто начинается шоу. Пять не очень одетых девушек, пять блестящих шестов и одна певица, чей хрипловатый голос забирается под кожу и царапает изнутри наждаком. Девушки постепенно обнажаются, снимая и те нехитрые наряды, что на них надеты, потираются всеми частями тела о шесты. Раздеваются совсем. Закрытая вечеринка. Мальчишник. Так тут положено.

Кроме меня здесь достаточно и других женщин, но выглядят они совсем иначе, чем я. Явно не подруги и жены собравшихся друзей Романа. Их глаза блестят, их пухлые губы намекают, что могут скользить вверх и вниз… когда смотришь на них, стоящих на коленях перед тобой.