– То есть вы хотите сказать, что кто-то из других родственников может подложить мне свинью и сорвать все дело вообще? Заставить меня, например, подписать отказы от прав… или как это там у вас называется?

– Если дела Фенеллы, предположим, окажутся – к счастью для кого-то – не в полном порядке, в каком они, как я полагаю, должны быть, тогда – да, можно сказать, что ее безвременная смерть, скорее всего, станет очень выгодной для кого-то. Мы не будем называть имен… для кого-то, кому легче всего скрыть свои следы, имея дело с таким, да позволено мне будет сказать, простодушным человеком, как вы. Я захожу достаточно далеко, но у меня нет желания продолжать разговор на эту тему. Это будет недостаточно беспристрастно.

Потом состоялась заупокойная служба в маленькой церкви, не занявшая много времени. Если б я мог не присутствовать там, я так и поступил бы. Я ненавидел всех собравшихся снаружи, вокруг церкви, и с любопытством глазевших на меня. Их любопытные глаза. Грета протащила меня через все происходившее. Я думаю, до сих пор я не осознавал, какой она сильный, надежный человек. Она сделала все приготовления, заказала цветы, все организовала. Теперь я гораздо лучше смог понять, как случилось, что Элли стала настолько зависима от Греты. Не так уж много таких Грет на свете!

В церкви были главным образом наши соседи – с некоторыми из них мы даже были едва знакомы. Но я заметил одно лицо, которое раньше уже видел, только в этот момент никак не мог вспомнить где.

Когда я вернулся домой, Карсон сказал мне, что в гостиной меня дожидается джентльмен, который желает со мной увидеться.

– Сегодня я ни с кем не могу видеться. Отошлите его прочь. Вам вообще не следовало впускать его в дом.

– Простите, сэр. Он сказал, что он – родственник.

– Родственник?

Карсон протянул мне визитную карточку.

Поначалу она ничего мне не подсказала. Мистер Уильям Р. Пардоу. Я повертел ее в руках, потом передал Грете.

– Вы, случайно, не знаете, кто это может быть? – спросил я. – Его лицо кажется мне знакомым, но не могу вспомнить, где я его видел. Вероятно, это кто-то из друзей Элли.

Грета взяла из моих рук карточку и взглянула на нее.

– Ну конечно, – сказала она.

– Кто это?

– Дядя Рубен. Дальний родственник Элли. Что-то вроде кузена. Она наверняка вам о нем рассказывала.

Тогда я понял, почему его лицо показалось мне знакомым. У Элли, в ее гостиной, было несколько фотографий ее родственников, небрежно расставленных по комнате. Вот почему это лицо было мне известно. Но до сих пор я видел его лишь на фотографии.

– Пойду к нему, – сказал я.

Я вышел из комнаты и зашел в гостиную. Мистер Пардоу поднялся мне навстречу и произнес:

– Майкл Роджерс? Вы, возможно, не слышали моего имени, но ваша жена была моей кузиной. Она всегда называла меня «дядя Рубен», но мы с вами так и не познакомились. Я впервые оказался в Англии с тех пор, как вы поженились.

– Разумеется, я знаю, кто вы, – ответил я.

Я не очень представляю себе, как описать Рубена Пардоу. Это был крупный, крепкого сложения мужчина с широкими плечами и широким лицом, выражение которого было каким-то странно отсутствующим, словно он постоянно думал о чем-то другом. Однако, поговорив с ним некоторое время, начинаешь ощущать, что он постоянно настороже и винтики у него работают лучше, чем ты ожидал.