Я был всегда готов прихвастнуть, знакомясь с парнями, или привести доводы в свою пользу в разговоре с предполагаемым работодателем. В конечном счете, у всякого человека имеется лучшая сторона и сторона худшая, и ничего хорошего нет в том, чтобы эту худшую показывать и без конца о ней бубнить. Нет, я всегда выказывал свою лучшую сторону, описывая, чем занимался вплоть до последнего дня. Но мне не представлялось возможным проделывать такие штуки со стариной Липпинкотом. Он вроде бы пренебрежительно отнесся к идее частным образом навести обо мне справки, однако я вовсе не был уверен, что он этого действительно не станет делать. Так что я выложил ему правду – в неприкрашенном, голом, можно сказать, виде.

Убогое происхождение. Не стал прятать тот факт, что у меня был пьяница-отец, но хорошая мать, взявшаяся за буквально рабский труд, чтобы я мог получить образование в хорошей школе. Не стал я делать секрета и из того факта, что вел жизнь перекати-поля, переходя с одного места работы на другое, меняя род занятий. Мистер Липпинкот был прекрасным слушателем, если вы понимаете, что я имею в виду. Тем не менее я то и дело замечал, как он проницателен, как искусен. Всего лишь незначительные вопросы время от времени, какое-нибудь замечание, которое я, в спешке, неосторожно принимал или отвергал…

Да, я постоянно чувствовал, что мне надо быть настороже, двигаться, так сказать, на цыпочках. Прошло десять минут, и я страшно обрадовался, увидев, как он откинулся на спинку кресла и допрос инквизитора – если это можно так назвать, – казалось, завершился. Но это не было похоже на допрос инквизитора, вовсе нет.

– У вас несколько авантюрное отношение к жизни, мистер Роджерс… Майкл. Это не так уж плохо. Расскажите-ка мне побольше о том доме, что вы с Элли строите.

– Ладно, – согласился я. – Это недалеко от городка, который называется Маркет-Чадуэлл.

– Да, – сказал он. – Я знаю, где это находится. Кстати говоря, я заезжал туда – взглянуть на это место. Вчера, если быть точным.

Это меня немного напугало. Это лишний раз показывало, какой он хитроумный человек, до чего он может успеть добраться, пока ты об этом и подумать еще не успел.

– Это красивое место, и дом, который мы там строим, тоже будет красивый. Архитектор – это парень по имени Сантоникс, Рудольф Сантоникс. Не знаю, слышали ли вы о нем, но…

– О да! – откликнулся мистер Липпинкот. – Это имя среди архитекторов широко известно.

– Он выполнял работы и в Штатах, как мне кажется.

– Да, он многообещающий и талантливый архитектор. К сожалению, кажется, его здоровье оставляет желать много лучшего.

– Он думает, что он при смерти. Только я в это не верю. Я верю, что его вылечат, что он снова будет здоров. Доктора… Они ведь могут что угодно сказать…

– Надеюсь, ваш оптимизм оправдается. Вы – оптимист.

– Да. В том, что касается Сантоникса.

– Надеюсь, сбудется все, чего вы желаете. Могу сказать вам, что я считаю – вы купили очень хороший земельный участок, это прекрасная собственность.

Мне подумалось, что очень любезно было со стороны старика употребить местоимение «вы». Он не подчеркнул, что Элли купила эту землю совершенно самостоятельно.