– И это поможет? – поинтересовался детектив.

– Поможет. Этой чертовской сущности не нравится подобная отрава. Она, правда, и мне не по нутру, но приходится пить, чтобы хоть как-то усмирить гадость, засевшую внутри.

– И как долго всё это длится? Со времён Вивехзды?

– Похоже на то. Как иначе Вивехзде удалось бы убедить всех остальных в совершенно безумной необходимости жертвоприношений? Уже тогда сознание людей было отравлено. А с годами всё лишь усугубилось. Отныне здесь творится одно только беспросветное зло.

– Почему вы не сбежите с острова? Боитесь?

– Я прожил так долго и выпил так много, что уж и позабыл чувство страха. Мне просто незачем сбегать. Так сложилось, что меня с материком больше ничто не связывает. Нет никакого смысла в возвращении.

– Безумие! Чёртово безумие! – закричал детектив, не до конца веря в происходящее. Он в очередной раз попытался встать, но у него ничего не вышло. В животе по-прежнему урчало и болело. Тогда он сделал ещё несколько глотков.

– Безумие, – соглашаясь, кивнул звонарь. – Вы, главное, пейте. Вам скоро полегчает.

– А что с Анной Данн? В первую нашу встречу вы сказали, что ничего о ней не слышали. Это правда?

– Да. Я действительно ничего о ней не знаю. Если кто и в курсе всех дел, так это наш староста. Но вы с ним лучше не связывайтесь. Меня-то вы как разыскали?

– Совершенно случайно, – признался Уолтер. – Я хотел проверить один заброшенный дом…

– Он вовсе не заброшен, – перебил детектива старик, поняв, о каком доме идёт речь.

– Вот как? И кто там обитает?

– Один прескверный господин. Вы с ним не повстречались?

– Нет.

– Благодарите же за то небеса, потому как он окончательно спятил. Причём он сильнее любого из ныне живущих на острове. В нём не осталось ничего человеческого.

– Он живёт один?

– Давным-давно у него были и жена, и дочь. Потом ему невесть что ударило в голову, он взял топор и зарубил обеих. С тех пор никто не приближается к его жилищу.

Детектив почувствовал, что по спине у него пробежал холодок. Затем он вспомнил о Виктории. Вдруг и ей угрожает опасность? Он тут же решил срочно вернуться в гостиницу.

– Мне надо идти! – поднимаясь с кровати, проговорил Уолтер.

– Куда же? Оставайтесь у меня. Здесь вы в безопасности.

– Мне надо вернуться в гостиницу.

– Зачем? Не совершайте новых ошибок. Один раз вы уже ошиблись, не вняв моему совету.

– Вы не понимаете! – прокричал детектив, оттолкнув от себя звонаря, пытавшегося его удержать. – Я приплыл сюда не один. Со мной была девушка.

– Не один? Что ж вы наделали?! Погубили не только себя, но и её.

– Так что я обязан вернуться.

– Хорошо-хорошо, давайте руку, я вам помогу подняться. – Старик проводил Уолтера до двери. – Прошу, только будьте осторожны.

– Постараюсь… Прощайте. – И Уолтер вышел на холодную улицу под моросящий дождь.

Уолтер из последних сил полубежал по безлюдным улицам, иногда делая остановки, чтобы отдышаться. Боль в желудке после стариковского пойла отступила, но не затихла полностью. Внутри него по-прежнему урчало и булькало, как будто он скушал что-то несъедобное на обед, и теперь желудок отчаянно пытался переварить съеденное. И всё же детектив спешил как мог, ступал напрямик по лужам и хлипкому месиву, лишь бы поскорее добраться до Виктории. Мимо него проплывали убогие серые домишки. Уолтер смотрел на одутловатые лица детей, глядевших на него из окон, и видел в них заразу. Он смотрел на бродячих псов, крутившихся возле покосившихся строений в поисках еды, и видел в них заразу. Он смотрел на дождевые лужи, уходившие в почву, и видел в них заразу. Зараза была кругом.