×
Traktatov.net » Декаденты. Люди в пейзаже эпохи » Читать онлайн
Страница 65 из 211 Настройки
4

Как жил поэт после тюрьмы? «Верлену предстояло создать себе новую жизнь. Он не мог без ужаса думать о том, чтобы вернуться в круг прежних знакомых, отвернувшихся от него в дни его несчастия. <…> Его страшил самый Париж, где он невольно должен был бы встречаться с людьми, которые знали его раньше». Он стал… учителем провинциальных школ, сначала в Англии, где не ведали о его скандальной славе, два года спустя во Франции – преподавал французский и английский языки, литературу, латынь, рисование. «Преподавал по наитию, как сердце подскажет, – пояснил Птифис. – Его принимали всерьез, его уважали». Не слишком умелый, но усердный педагог, тихий и замкнутый человек – коллеги не подозревали, с кем имеют дело.

Жизнь «доброго буржуа» (подробности – у Птифиса) продолжалась пять лет, пока ее течение не нарушил восемнадцатилетний Люсьен Летинуа – сын местного фермера и ученик католического коллежа в Ретеле, где учительствовал Верлен: «высокий, бледный юноша с наивным выражением лица, с какой-то небрежной, качающейся походкой». «Верлен был охвачен одним из тех порывов страстной дружбы, какие он испытывал ранее к Рембо, – осторожно выбирал слова Брюсов. – Летинуа внезапно стал для Верлена самым дорогим, самым близким существом в мире. На него он перенес всю ту жажду любви, которой было полно его сердце, способное к безумным увлечениям».

Что связывало их? В цикле (иногда его именуют «поэмой») «Люсьен Летинуа» в сборнике «Любовь» («Amour», 1888) поэт назвал его «сыном», поэтому в литературе укоренилось определение «приемный сын». Испорченный век увидел здесь гомосексуальный роман, подходящий биографии декадента: «приемный сын» всего на 16 лет моложе «отца» и на десять лет старше его родного сына. Цикл памяти Люсьена записали в гей-литературу. «Большинство гетеросексуалов, – заметил литературовед Джим Элледж об одном тексте Вирека, – полагают, что это стихотворение о сильной, дружеской связи между людьми одного пола, в то время как читавшие его геи видят собственную жизнь, воплощенную в библейских образах»[120].

Точку поставил Птифис, назвавший соответствующую главу биографии «Люсьен Летинуа, или Жизнь в целомудрии»: «Многие биографы, более падкие на скандалы, чем взыскующие истины, без экивоков говорили, что Летинуа был “вторым Рембо” и что имел место “второй странный брак”. Ход и конец этой истории покажут нам, как они ошибались. <…> Их отношения были очень близкие, но в современном словаре нет слов, которые могли бы их описать: это была не дружба и не любовь, но некое сообщничество, одновременно братское и мистическое. Не понимая этого, Люсьен занял в сердце Верлена место его сына Жоржа, возможности общаться с которым тот был лишен, и даже, можно сказать, это была лучшая замена: вместо восьмилетнего несмышленыша Судьба предоставила ему юношу, который как раз подошел к критическому порогу, когда люди ищут смысл жизни, свое призвание, свой идеал. Прекрасно! Он вырвет его из лап этого века безверия и праздного веселья и сделает из него подлинного Француза и Христианина без страха и упрека. <…> Скажем, что в Верлене на благодатной почве латентной чувственности (ведь, по Платону, красота есть приманка, которую людям предлагает добродетель) вырос цветок почти подлинно духовной привязанности».