×
Traktatov.net » Декаденты. Люди в пейзаже эпохи » Читать онлайн
Страница 55 из 211 Настройки

К моменту знакомства Матильда уже слышала, что «мсье Поль» – поэт, причем великий, и читала его стихи. Результатом нового прилива вдохновения стал сборник «Милая песенка»{37} («La bonne chanson», 1870) – свадебный подарок невесте и обещание «новой жизни» с отказом от греховных привычек старой, «история внутреннего перерождения героя, когда омраченная душа становится радостной»[106]. В книгу, которую Брюсов определил как «переход от поэзии чисто-описательной… к поэзии личного чувства», вошло одно из самых «верленовских» стихотворений, которое переводили М. Давидова (1893), И. В. (в подписи только инициалы. – В. М.) (1896), Ратгауз (1896), Эллис (1904), Ольга Чюмина (1905), Владимир Ивановский (1909), не говоря о позднейших работах. Первый вариант перевода Брюсов опубликовал еще при жизни автора, в октябре 1894 года, во втором сборнике «Русские символисты»:

Луной прозрачной
Лес озарен.
От каждой ветки
Исходит стон,
Чуть долетая.
О, дорогая!
Зеркальной гладью
Недвижен пруд;
Ив силуэты
Не шелохнут
Его водою.
Мечтай со мною!
Глубоко-нежны
О счастьи сны
Как будто сходят
Из вышины,
Где мир сиянья!
Вот час мечтанья!

В пьесе Брюсова «Декаденты» (1893), опубликованной лишь недавно[107], поэт Поль Ардье читает своей невесте Лили Тиссо именно этот текст.

Еще 13 июня 1893 года стихотворение перевел Сологуб:

Белая луна
Сеет свет над лесом.
Звонкая слышна
Под его навесом
Песня соловья…
Милая моя!
Ветер тихо плачет
В ветках над рекой,
А внизу маячит,
Отражен водой,
Темный ствол березы…
Вспомним наши грезы.
Сходит к нам покой
Нежный, бесконечный
С тверди голубой,
Где сияет вечный,
Тихий звездный строй…
В этот час ночной.

Соревнуясь с Сологубом, Брюсов в январе 1903 года напечатал новый вариант, ставший окончательным:

И месяц белый
В лесу горит,
И зов несмелый
С ветвей летит,
Нас достигая…
О, дорогая!
Там пруд сверкает
(Зеркальность вод!)
Он отражает
Весь хоровод
Кустов прибрежных….
Час сказок нежных.
Глубокий, полный
Покой и мир
Струит, как волны,
К земле – эфир
Весь огнецветный…
О, миг заветный!

Итоговая версия Сологуба, 16 марта 1922 года:

Ночной луною
Бледны леса,
И под листвою
Все голоса
Несутся, тая…
О, дорогая.
Пруда отсветы —
Стекла разлив.
Там силуэты
От черных ив
И ветра слезы…
Вот час для грезы.
В дыханьях нежных
Идет покой
С высот безбрежных
Горы ночной,
Где звезд мерцанья…
Час обаянья.

По наблюдению Анны Стрельниковой, первый вариант сологубовского перевода «во много раз превосходит по динамике поздний. <…> В переводе 1922 года Сологуб пытается воссоздать верленовскую неподвижность в изображении пейзажа, обусловленную точечностью, мгновенностью впечатления: он опускает глаголы или заменяет их существительными и прилагательными»[108]. В поздних переводах из Верлена, по мнению Минны Дикман, «обнаруживается характерное для переводческой теории и практики тех лет стремление к буквализму. В ряде случаев Сологуб перерабатывает переводы, приближая их к подлиннику, и нередко ухудшает. Новый перевод, вербально точный, буквально передающий ритмический рисунок подлинника, уступает первым редакциям в поэтической верности»[109]. В «буквализме» упрекали Брюсова, но оба варианта его перевода дальше от оригинала, чем у Сологуба.