Заглавие его первого сборника «Сатурнические поэмы»{33} («Poèmes saturniens», 1866) заимствовано из стихотворения Бодлера «Эпиграф к отверженной книге», предназначенного для переиздания «Цветов Зла»:

Верлен родился в субботу, которая считалась днем, посвященным Сатурну. «Книга открывается стихами к “мудрецам прежних дней”, – объяснил Брюсов, – которые полагали, что родившиеся под знаком Сатурна обладают беспокойным, но безвольным воображением, подавляющим в них усилия рассудка, кровью, горящей в их жилах, как лава, вечно напрасно гонятся за своим идеалом, встречают много горя в жизни». Вот они в переводе Георгия Шенгели – третьего творца «русского Верлена» после Брюсова и Сологуба:

По мнению Брюсова, в книге «отражается беспутная юность поклонника бодлеровской поэзии, который не столько развратен, сколько старается казаться таким». Критик Шарль Огюстен де Сент-Бёв посоветовал автору «не брать за исходную точку Бодлера, чтобы идти еще дальше»[101]. Назвав «Сатурнические поэмы» «резонатором чужих голосов», Шенгели отметил: «Характерные, собственно верленовские черты явственно проступают и в этой книге. Повышенная внимательность к словесной музыке, поиски новых ритмов, свободный синтаксис и прихотливое размещение фраз в рамках строк, разговорный язык, не чуждающийся жаргонных оборотов, наконец, закрепление неуловимых настроений и ускользающих деталей, – всё это уже есть в данной книге и делает ее крупным явлением “новой поэзии”»[102]. Это верное, хотя и не полное описание того, чему учились у Верлена русские символисты. Сравним переводы «Осенней песни», сделанные Брюсовым (слева) и Сологубом (впрочем, это поздняя версия):

«Сатурнические поэмы» «прошли совершенно незамеченными в “большой публике”. <…> Но “старшие”, те, чьим суждением Верлен дорожил, приняли книгу очень благосклонно. В ответ на разосланные экземпляры Верлен получил множество писем, наполненных похвалами и ободряющих его. В том числе были письма от Сент-Бёва, Теодора де Банвиля и самого Виктора Гюго. Но надо сказать, что Гюго почитал долгом посылать несколько лапидарных приветственных строк всем молодым поэтам, доставлявшим ему свои книги. Год спустя, когда Верлену случилось быть в Брюсселе, он воспользовался этим, чтобы представиться великому изгнаннику, и Гюго в разговоре не преминул процитировать несколько строк из “Сатурнических поэм” – удовольствие, которое он тоже доставлял всем своим посетителям». Рассмеется ли теперь читатель на фрагмент из воспоминаний Шенгели о первой встрече с Брюсовым: «Он поразил меня, безошибочно продекламировав несколько строк из разных стихотворений. Ведь книжку я ему послал полгода назад, и он не мог знать, что я к нему приду. Что за божественная память!»