Первая книга Вирека на английском языке «Игра в любви» («A Game at Love», 1906) увидела свет при содействии известного литературного, театрального и художественного критика Джеймса Хьюнекера – «американского Колумба, открывшего Европу», как выразился один из его учеников. «Никто в Америке, – писал о нем Льюисон, – не был готов критически отозваться на Стендаля и Ницше, на Родена и Дега, на Брамса или Рихарда Штрауса, на Стриндберга или Гауптмана. Сначала их надо было узнать, рассказать о них, сформировать представление. Сначала кто-то должен был создать, хотя бы среди немногих, атмосферу, в которой можно почувствовать их силу. Именно это сделал Хьюнекер. <…> Через неустанное писательство и, в поздние годы, через личное влияние на молодых критиков он больше, чем кто бы то ни было, содействовал изменению культурного климата. <…> Если в Америке существовало меньшинство, понимавшее направление движения человеческой культуры, эта группа в значительной мере была творением Хьюнекера».

Издатели один за другим отвергали «пьесы для чтения», напоминавшие то Шницлера, то Метерлинка. Наконец, мэтр пристроил рукопись в нью-йоркскую фирму «Brentano’s», глава которой заметил: «По-моему, она с гнильцой, но Хьюнекер сказал, что это хорошо, и, думаю, мы должны ее напечатать». Вскоре счастливый автор держал в руках тонкий томик в твердом красном переплете с золотым тиснением и посвящением Хьюнекеру. Дебют в американской литературе состоялся.

Краткое предисловие Вирек начал с того, что пьесы написаны не для сцены, пояснив: «Я взял кульминационные моменты воображаемых новелл и облек их в драматическую форму. Этот метод – протест против психологического романа, который на протяжении шестисот страниц так ничего и не говорит». В пьесках почти нет действия, одни декадентские разговоры – о любви и страсти, верности и неверности. Откровенных сцен нет, но есть «аморальные» положения. Одна замужняя дама встречается с мужчиной наедине. Другая дама постбальзаковского возраста ночью принимает юного любовника и… выпивает яд у него на глазах. Двадцать лет спустя сам любовник, ставший знаменитым поэтом, женится на юной девушке – дочери племянницы отравившейся дамы! – и при этом не возражает против ее встреч с очаровательным юношей. Любовник из третьей пьесы, он же умудренный жизнью муж из четвертой, – несомненно, проекция самого автора. По ходу действия выясняется, что все главные действующие лица знакомы друг с другом. Это напоминает скандально известную пьесу Артура Шницлера «Хоровод», сюжет которой удачно изложен в одной фразе: «Солдат снимает проститутку, а потом соблазняет горничную, которая после этого оказывается в постели с молодым хозяином, состоящим в связи с одной женщиной, у которой есть муж, тоже изменяющий ей с некой молодой особой, влюбленной в поэта, который увлечен актрисой, заведшей шашни с пожилым графом, в конечном итоге попадающим к той самой проститутке, которую в самом начале снял солдат». У Вирека всё не так грубо и прямолинейно, но связь двух замыслов прослеживается.