Браун оказался первым, кто «сложил два и два». Уговорив дядю выпросить корень у Гонтрамов, которые охотно отдали ему «палку», он предложил поставить дерзкий эксперимент – создать альрауна медицинским путем, оплодотворив спермой казненного преступника «проститутку, самую бесстыдную… которая рождена для разврата, не такую, которая продает тело из нужды, которую кто-нибудь соблазнил». Потому что, согласно Брауну, «земля – это женщина, она вскармливает семя, которое повергается в ее чрево, дает взрасти, расцвести и принести плоды. <…> Но земля также и вечная проститутка… никому не отказывает она в своем развратном теле». «Ты сделаешь это, дядюшка, – вдохновенно заключил свой монолог Браун. – Ты должен это сделать. Тебе дано нечто – что дается одному из миллионов людей».

Богатый, уважаемый, обладавший обширными связями, дядюшка Якоб воплотил в жизнь фантазию племянника. Сперма казненного убийцы Петера Нерриссена оплодотворила проститутку по имени… Альма Рауне (совпадение?), которая под договором с доктором поставила подпись «Ал Рауне» («замечательная случайность», отметил тот), а потом умерла после мучительных родов. Появившаяся на свет девочка, «находясь еще в материнской утробе, подняла невероятный крик… точно ребенок при насильственном отделении от матери испытывал невероятную боль». Труп Альмы отдали в анатомический театр, где кандидат Фасман сделал из ее черепа стакан для игры в кости, поскольку «у него уже было пять костей из скелета казненного убийцы Нерриссена и недоставало как раз стакана», а «стакан из черепа приносит в игре невероятное счастье». Принимавший у Фасмана экзамен профессор тен-Бринкен попросил подарить ему стакан и кости. «Он бы, наверное, отказал, если бы не чувствовал себя очень слабым в гинекологии и если бы как раз этот профессор не считался таким строгим и страшным экзаменатором. Факт тот, что кандидат все же успешно сдал экзамен: таким образом, стакан все-таки приносил счастье, пока он им обладал». Типично эверсовская история!

Начинающаяся вслед за этим вторая часть романа – они не обозначены, но два «интермеццо» делят книгу на три примерно равные части – повествует о том, как росла и взрослела Альрауне тен-Бринкен, записанная дочерью профессора. Тихий и спокойный ребенок страшно кричал всего однажды – когда ее крестили. Дальше всё пошло согласно преданию. Сначала умер доктор Петерсен, ассистент тен-Бринкена, делавший ребенку пустяковую операцию и получивший заражение крови. Потом дядюшка Якоб настолько разбогател благодаря «земле» – от кладов, которые в изобилии находил в своих владениях или скупал за гроши у окрестных крестьян, до спекуляций с земельными угодьями, – что продал клинику и бросил профессуру. «Это Альрауне, – говорил он, улыбаясь». И снова эверсовская история. Купив «из милости» за 50 пфеннигов «старый хлам» у старика-инвалида Брамбаха, тен-Бринкен продал музею один артефакт оттуда за пять тысяч марок. У того же инвалида он купил за одну марку билет церковной лотереи и выиграл 50 тысяч марок. «Старого Брамбаха, который почти навязал ему эти билеты, он отблагодарил: подарил пять марок и устроил так, что тот стал получать из вспомогательной кассы для старых инвалидов ежегодную пенсию в 30 марок».