Уже в колледже Суинбёрн осознал себя врагом не только тирании, но и церкви. Следующий шаг – отвержение христианства, которому поэт предпочитал античное язычество (сейчас его привлекли бы к ответственности за «оскорбление чувств верующих»). Проникнутый печалью о судьбе древних богов в мире, где «победил Галилеянин», «Гимн Прозерпине» снабжен подзаголовком «после принятия Римом христианской веры». Как и многие стихотворения Суинбёрна, он слишком длинен, чтобы цитировать его здесь целиком, поэтому приведу начало:

Вирек отчеркнул на полях весь фрагмент, начиная со строки семь, а выделенное мной курсивом – тремя чертами. Далее он подчеркнул еще четыре строки, но их я процитирую в другом переводе, который в данном случае кажется более удачным:

Не переведенное на русский язык стихотворение «Анактория» – по имени возлюбленной древнегреческой поэтессы Сафо – обычно вспоминают в связи с декадентским мотивом лесбийской любви. Вудберри трактовал его как «протест против власти богов» и «выражение возможности человека победить в схватке с богами» – в духе античности, а не современного атеизма. Вторая важная тема – бессмертие поэта в его стихах, какие бы испытания и несчастья ни преследовали его при жизни. Даже гнев богов[337].

Вирека с юности занимал гермафродитизм – не в медицинском, но в платоновском смысле – «двойное цветение страсти», как он цветисто выражался. Поэтому, читая Суинбёрна, он не мог пройти мимо цикла сонетов «Гермафродит» (здесь и далее курсивом даны подчеркнутые им строки):