Три надзирателя, здоровенные мордастые солдаты вытянулись при его появлении, пуча глаза от напряжения, а морды так вообще покраснели. Иван Антонович милостиво обратился к одному из здоровяков, что сразу рухнул перед ним на колени:

– Как служится тебе, любезный? Харч хороший, в еде недостаток есть? Начальство не обижает?

– Верен тебе до смерти, государь, а кормят хорошо, – в глазах солдата плескалось море обожания и такая собачья преданность, что Ивану Антоновичу стало неловко.

– Смотритель тюремный Иван Иванович начальник строгий, но заботливый, нужды ни в чем нету, – здоровяк бросил немного испуганный взгляд на мальца, что скромно потупил глазки

«А ведь они его если не боятся, то весьма к нему почтительны. Каким же образом он их в такой оборот взял и в позу «кю» поставил? Действительно – прохвост изрядный растет!»

– Где номер третий сидит?!

– Вот здесь, государь…

Солдат дернул засов и раскрыл дверь настежь. В ноздри ударил густой смрад гниющего человеческого тела. Младший Орлов лежал на топчане, окровавленные повязки прикрыты казенным одеялом. Молодой человек хрипло дышал, но явно находился в сознании, так как повернул голову и посмотрел на Ивана Антоновича мутным от боли взглядом, в котором отчетливо читалось страдание.

«Лекарь прав – удивительная живучесть организма у Федора Орлова. Заживо загнил, весь раздулся, воняет жутко, мучения нечеловеческие претерпевает – а держится. Сочувствовать своему убийце не могу, но на один вопрос он мне должен ответить».

– Священника к тебе отправлю, святых таинств перед смертью приобщиться желаешь?

– Да… ваше величество…

– Царица бежала, я вернулся на свой трон! Признаешь меня государем перед Богом?! Перед смертью исповедоваться хочешь? Или вот так помрешь, не помолившись и не очистившись от грехов своих?

– Да… государь… Прости нас…

– Бог простит, – Иван Антонович искренне удивился, он ожидал, что младший из братьев отправит его по извечному русскому адресу, а смерть примет с радостью, как избавление от мучений.

– Тогда слушай меня внимательно. Твой брат Алексей виновен в убийстве царя Петра. Но сам он его не убивал. Императора вначале хотели отравить, но за два дня тот оправился от яда. И тогда Барятинский и Теплов его убили, а Федор Волков, актеришко, загримировал на теле следы умерщвления. Ведь так?

– Он тоже… убивал… Как и Пассек…

– Иван Иваныч, пиши бумагу немедленно! И дай подписать! Граф, вы перо в пальцах удержите?!

– Смогу…

– Вот и хорошо, – Иван Антонович был удовлетворен визитом, а потому решил проявить и милость.

– Твой старший брат Иван сейчас в Голштинию, судя по всему направляется. С ним бывший цесаревич Павел и сын твоего брата Григория от царицы. Убивать их не буду, как и требовать выдачи, если злоумышления на меня оставит. Также и твоего брата Владимира не стану преследовать, ведь он сейчас во Франции?

– Да, ваше величество…

– Про Алехана не знаю, то ли убит, то ли пропал без вести, – Иван Антонович равнодушно пожал плечами. – Но ты можешь продиктовать братьям письмо, проститься с ними – смотритель напишет листы и даст тебе подписать. Письмецо это передадут вскорости мои люди, которые и найдут твоего брата. Еще раз скажу – если злоумышлять на меня не станут – пусть живут спокойно. Ты все понял, граф?