— Рад за него, — усмехается отец. — Ну а с тобой что? Неужто вегетарианцем стал?

«Не вегетарианцем, а оленеводом», — подсказывает ЭмДжей.

Я машинально тру шею с попытке освободиться от спазма в горле. Блядь, почему чувства — это так сложно? С каких пор вообще все стало настолько сложно, что я испытываю потребность об этом поговорить?

— Я девушку встретил, пап.

Глаза бати весело вспыхивают и он, откинувшись на спинку рабочего кресла, знакомым жестом засовывает в рот зубочистку.

— Вляпался-таки в борщ. Вполне ожидаемо.

— Для меня — нет. Я не знаю, что делать.

— Макс, я с тобой как всегда, без соплей и по-взрослому, ладно? У тебя вылет через несколько часов, а через две недели начинается учеба. Выпускной год в университете, напомню. Знаю, что тебе непросто, но иногда нужно время и пространство, чтобы понять, что для тебя действительно важно. Поэтому прилетай домой, здесь все хорошо обдумаешь и сделаешь так, как по итогу решишь.

Ну а чего я ожидал? Все правильно батя говорит.

— Я тебя услышал, пап. Что-нибудь привезти? Водку, балалайку, пряники?

— Все самое лучшее из России я уже вывез. В общем, мы с мамой тебя ждем. Никита каждый день о тебе спрашивает.

Образ младшего брата заставляет меня улыбнуться впервые за последние две недели. А я, урод, на фоне Бэмби-ломки даже подарок ему купить забыл. Ладно, возьму Никиту с собой на концерт Фаррелла в следующем месяце.

— Не буду надолго от работы тебя отвлекать, пап. Через сутки увидимся.

Я отключаюсь и падаю головой на застеленную кровать. Я улетаю из России каждое лето, и никогда не испытывал ни тоски, ни сожаления. Словно покидаешь шумную вечеринку, на которой пообщался со всеми, с кем хотел, не беспокоясь, что можешь пропустить что-то важное, потому что на следующей неделе она повторится вновь.

Сейчас же я готов вывернуть карманы, чтобы диджей продолжал играть, а толпа не расходилась. По хер, конечно, на толпу. Главное, чтобы она осталась.

Отец прав. Он выложил кучу денег на мое образование и бросить в один момент все — это, как минимум, легкомысленно. О- ответственность. Я могу приехать в Америку и поддерживать связь с Бэмби: скайп, фейс-тайм, телефон, переписка; могу летать к ней каждые выходные, если она захочет. Проблема в том, что в этом я не уверен, захочет ли.

В Нью-Йорке у меня друзья, спортзал, футбольные тренировки, отец, беременная мама, Никита и сестренки. А еще озабоченные поклонники Саши, которые должны всегда помнить, что они на прицеле ее злого старшего брата. В Москве — дед, фирма и Ни-ка, которая вчера сказала, что любит меня.

Бэмби любит меня, а я не знаю, что делать. Я стремительно отупел до состояния бревна.

По традиции в аэропорт меня вызывается проводить дед. Я выхожу из подъезда сумкой и на секунду прикрываю глаза, по-тупому(ну так я же тупой) надеясь, что когда снова их открою, то увижу Бэмби, которая, передумав, решила поехать в аэропорт, и я смогу всю дорогу держать ее за руку.

Глаза я уже открыл, но Бэмби не вижу. Вместо нее из машины вылезает дед, а из глубины салона машет рукой улыбающаяся Люба. Не пришла, как и сказала. Гордый олень.