– Ты был великолепен, коханый, – сказала она. – Так все распутать…
– Ну, ты тоже не подкачала, помощница сыщика, – сказал он, улыбаясь. – Не будь твоего «Байярда», еще неизвестно, как бы обернулось дело…
– Ты же сам сказал, что следует быть готовым к любым неожиданностям. А еще раньше рассказал, что незаряженным пистолетом можно напугать не хуже, чем заряженным, вот я его и взяла.
– Ты хорошая ученица…
– Я быстро обучаюсь всему хорошему, – сказала Ванда, с лукавой улыбкой подходя вплотную.
Они целовались долго и самозабвенно, пока поблизости не раздалось деликатное и смущенное покашливание пристава.
Серые арестантские будни
Неисповедимы и загадочны порой пути человеческого мышления…
Когда Ахиллес был вольной птицей и мог идти в любую сторону, куда заблагорассудится, его как-то даже и не тянуло без особой надобности выходить за ворота. Теперь, когда он оказался под домашним арестом, ограниченным пределами подворья Митрофана Лукича, наоборот, с неодолимой силой тянуло пойти куда угодно, лишь бы оказаться за пределами импровизированной тюрьмы, в которую он угодил, самое обидное, даже не по распоряжению полкового командира…
Как часто случается, беда нагрянула внезапно. Вернувшись в Самбарск, на вопрос Лаша, как все обошлось, ответил, что обошлось в лучшем виде. И три дня усердно посещал уроки офицерской словесности, где даже оказался не самым нерадивым знатоком уставов.
А на четвертый день – грянуло. Мальчишки с утра носились по улицам, размахивая экстренным выпуском «Самбарского следопыта», на этот раз вышедшего не на двух страницах, а на четырех. Полное (слишком полное!) изложение событий в Красавине и Красавке – со многими подробностями, которых Ахиллес тогда и не знал. Выяснилось, что Тучин (названный полным именем, как и трое его сообщников) был личностью гнусной, но довольно интересной. Закончил медицинский факультет Дерптского университета, где когда-то учился великий русский хирург Пирогов, но ни в медицину, ни в науку не пошел, хотя профессора ему и прочили большое будущее. Как выражались пышным слогом романисты прошлого столетия, да и нынешние порой, встал на тернистую стезю порока. Познакомившись с каким-то «архимагистром тайных наук», некоторое время ему ассистировал, а потом, набравшись опыта в облапошивании простаков, пустился, так сказать, в самостоятельное плавание, где и развернулся. Драгоценностей лишились не только помянутые доктором Стекловым баронесса и капитан, но и еще несколько человек из высшего общества – причем при обстоятельствах, при которых им было попросту стыдно обращаться в полицию, чтобы не выставить себя на всеобщее посмешище. Очень изящно все было проделано, в стиле Калиостро и Казановы, самых знаменитых аферистов позапрошлого столетия. Но из Петербурга все равно пришлось уехать – стало припекать пятки. После «гастролей» в Москве и Нижнем Тучин, уже в сопровождении троих подручных, объявился в Казани. Где и получил, если можно так выразиться, подряд на работу – то есть сделать все, чтобы земли Казимира Лесневского перешли в другие руки. И закрутилось…