Перебравшись немного позже в спальню, я улеглась в наше ложе на спину, протягивая к моему любимому руки и гостеприимно распахивая бедра, прося его о новой близости и принимая на этот раз сразу, отвечая на кипевшее в нем постоянное нетерпение, сколько бы мы ни проводили времени в постели. Вторгнувшись сначала порывисто, Рисве остановил себя, начав двигаться медленно, но глубоко и мощно, как способен только он.

— Скажи мне, что я тебя не потеряю, Софи, — сквозь тяжелое дыхание бормотал он, перемежая слова быстрыми поцелуями на моем лице. — Пообещай мне.

— Ни за что. — Если это будет от меня зависеть. — Ты уже настолько во мне, что разделить нас невозможно.

Даже разбросай нас сейчас внезапной фантастической силой снова по разным мирам, по совсем несхожим, несовместимым жизням, ты все равно будешь во мне, ты обладаешь мною, родной мой инопланетянин. Этого уже нельзя никак отменить или как-то уменьшить со временем и расстоянием. Это не страсть, не сиюминутные чрезмерные эмоции на фоне физической эйфории, не пафос, а те самые чувства, что пронизывают души, не связывая их сложным, но однажды распускаемым узлом, а сливая, как две реки, чьи воды потом уже не разделить, не отмерять опять в разные потоки. Все это я ему прошептала-выстонала, повторяя бесконечно, что люблю, и получила те же признания в ответ с лихвой.

Ночь длилась и длилась, а я все не могла остановиться, насытить охватившую меня потребность погрузить моего Глыбу в то бесконечное море ласки и тепла, что он сам и отыскал во мне, открыл для самой себя, словно первопроходец некую тайную волшебную территорию, существование которой так давно принято считать чем-то мифическим людьми «цивилизованными и адекватными», разложившими любовь на составляющие, окрестившими ее совокупностью гормональных и химических процессов, происходящих в организме, и едва ли не зачислившими это чувство в число легких психических расстройств.

Не знаю, откуда брались мои неисчерпаемые силы, но мне удалось-таки укатать моего неугомонного энгсина. Хотя знаю, конечно. Эта неестественная бодрость выросла из неожиданно побежденного страха, решимости и из понимания, что все может поменяться очень и очень скоро. Никому не дано во всех подробностях видеть будущее и к чему приведет его выбор. И чтобы сделать собственный, мне необходим сейчас совет и истинный, незамутненный эмоциями взгляд на все «за» и «против».

Потихоньку приподнявшись на локтях, я еще некоторое время смотрела на черты Рисве, такого безмятежного и счастливого во сне, не в силах и сама не улыбаться. Какой же он… нереальный, словно мечта. Ни темных пятен, ни двойного дна, ничего спрятанного и за пазухой. Такой настоящий, как и большинство хротра. Неиспорченные дети этого гармоничного мира, с чистыми чувствами, вместо марающих душу страстей. Проведя дрожащими пальцами над профилем Рисве, но не коснувшись, осторожно выскользнула из спальни. Стараясь не шуметь, спустилась по бревнам лестницы и пошла к тироду Вали, но добравшись, замешкалась. Ночь близилась к рассвету и Душа народа могла спать или дежурить около пострадавшей, и я не в курсе, насколько прилично тут пробираться в чужой дом без приглашения. С другой стороны, мне так нужно было поговорить с ней, пока без присутствия моего энгсина, которому наверняка не понравится, что я даже раздумываю приблизиться к чудовищу, породившему мои кошмары, свидетелем которых ему приходилось становиться ночь за ночью. На мою удачу на настил тирода вышла молодая женщина, видимо, помогавшая Вали, и прежде чем я успела попросить, кивнула и скрылась за полотнищем занавеса. Спустя минуту появилась матриарх хротра и окинула взглядом окрестности, очевидно, ища Рисве.