— Я одна, мне очень нужно посоветоваться.

Ни о чем не спрашивая, Душа народа спустилась ко мне с помоста и, мимолетно коснувшись плеча, двинулась между деревьев, очевидно, предлагая следовать за ней. Мы пришли на берег того самого озерца, где я впервые брила Рисве, одновременно осознавая в процессе невероятную его притягательность для меня, и расположились на не остывших ещё от долгого жаркого дня камнях. Не теряя времени и не ища более удобных или сглаживающих формулировок, я рассказала женщине обо всем, что узнала от дока.

— Я что-то такое и предполагала, еще когда вы все только пришли к нам, — выслушав меня и немного помолчав, сказала Вали. — Вокруг него и в нем клубится постоянно нечто темное, сквозь которое рвутся доброта и чувство вины. Он так отчаянно нуждается в очищении своей лойфы, но уверен, что не может заслужить его. Но ты ведь не о нем хочешь говорить, София. Ты пытаешься понять, как быть тебе.

— Верно. Я помню, ты говорила, что местные Духи со всем разберутся сами и нужно проявить терпение. Но пока это случится, сколько ещё будет судеб искалечено, сколько жизней уничтожено? Я не могу жить день за днем, зная, что просто жду непонятно чего!

— Детоубийство — страшнейшее деяние, София. Не думаю, что терпение Духов будет долгим.

— Но вдруг ваши Духи посчитают, что чужаки и их жизнь сами по себе и их не касаются? Ведь ты не знаешь совершенно точно?

— Нет, — покачала головой Душа народа, — я лишь могу иногда слышать духов, по-своему разбирать их знаки и веления, но говорить или просить ответов способностью не наделена.

— А кто может? Есть такие?

— Есть… — Вали, похоже, хотела еще что-то сказать, но остановила себя.

— Что нужно сделать, чтобы связаться с ними? Они станут общаться с такой, как я, с чужачкой?

— У меня нет ответа, София, здесь надо пытаться и узнать. Но для начала скажи, что ты хочешь?

— Что хочу? В смысле, для землян или лично для себя?

Вали не стала пояснять, лишь продолжила внимательно смотреть на меня, ожидая ответа. А я начала копаться в себе, анализируя одновременно сотни вещей, но тут же осадила себя. Все же проще некуда. Хочу жить в мире и любви с моим Глыбой и знать, что никого в этот самый момент не подвергают унижениям и боли, не оскверняют этот хрустально чистый мир чернотой непростительных грехов.

— Счастья. Я просто хочу спокойствия и счастья для себя, Рисве, всех землян и хротра.

— А если это невыполнимо? — спросила Вали, глядя на почти невидимый сейчас противоположный берег озерца.

— Но нужно же пытаться! — возразила я немного резковато и вздрогнула, когда в небе вдруг полыхнула далекая зарница, предвещающая окончание пекла и засухи, что царили в последнее время.

— Даже если за попытку придется отдать слишком высокую цену?

— Ты отчего-то предостерегаешь меня? — насторожилась я.

— Наши Духи мудры и всесильны, София, но при этом бывают и раздражительны. Они не любят, когда их просят о некоторых вещах. Например, об изменении ими предназначенного. За это они способны запросить некую плату.

— Но я не собираюсь никак злить их и просить о чем-то. — Я нахмурилась и заморгала, спрашивая себя, действительно ли не буду? Я ведь сейчас обсуждаю на полном серьезе перспективу пойти и спросить о будущем некие сущности, в чью реальность все еще не в силах по-настоящему поверить. И не просто спросить, а на основе их ответа попробовать построить свою личную гармонию без оглядок на прошлые травмы. Представить такие действия с моей стороны еще совсем недавно было просто немыслимо. — Все, что мне необходимо, — это узнать, как и когда разрешится вся эта жуть с капитаном и его приспешниками. Это мне нужно, чтобы начать наконец дышать и жить рядом с любимым мужчиной в полную силу. Ведь я понимаю, что сейчас, как бы ни старалась, все равно заставляю его страдать от того, что не в состоянии освободиться от прошлого.