Мысль о том, что мы уничтожили все плоды работы миссионеров, привела меня в ужас, и я поспешил выступить вперед и сообщить, что Тики, конечно, существовал, в этом нет никакого сомнения, а потом умер, но где он находится сегодня — на небе или в аду, это знает один Иегова, потому что он живет на небе, а Тики был обыкновенным смертным, хотя и большим вождем, — как Тека и Тупухоэ, возможно даже — еще больше.
Мое выступление было встречено с радостью и удовлетворением; одобрительные кивки и бормотание свидетельствовали о том, что мои слова пали на благодарную почву. Тики существовал когда-то, — это самое главное. Если он оказался в аду — тем хуже для него, но в таком случае, заключил Тупухоэ, тем больше шансов для его потомков вновь свидеться с ним!
В это время вперед выступили три старика, чтобы поздороваться с нами за руку. Было очевидно, что именно они являются хранителями преданий о Тики. Вождь подтвердил, что один из стариков знает множество древних преданий и сказаний о жизни предков. Я спросил старика — нет ли в преданиях указаний на то, с какой стороны приплыл Тики. Нет, никто из них не помнил ничего такого. Однако, поразмыслив как следует, самый старый припомнил, что Тики привез с собой одного из своих ближайших родственников по имени Мауи, а в песне о Мауи говорится, что он прибыл на острова из Пура — страны, где восходит солнце. А раз Мауи прибыл из Пура, то не было никаких сомнений, что и мы приплыли на паэ-паэ из Пура.
Я сообщил туземцам, что на уединенном острове Мангарева, ближе к острову Пасхи, население никогда не строило пирог, а продолжало пользоваться большими паэ-паэ до недавнего времени. Этого старики не знали, зато они рассказали, что их предки тоже плавали на больших паэ-паэ, но мало-помалу они вышли из употребления: остались только название да упоминание в преданиях. Давным-давно, сказал самый старый из сказителей, паэ-паэ называли еще ронго-ронго, но теперь уже это слово забыто, хотя оно и встречается в древних сказаниях.
Это сообщение было интересным, потому что ронго (на некоторых островах произносится «Лоно») было именем одного из наиболее прославленных предков полинезийцев. Предания подчеркивают, что он был белым и светловолосым. Когда капитан Кук[55]впервые прибыл на Гавайи, островитяне оказали ему восторженный прием, решив, что это и есть их белый друг Ронго, который после длительного отсутствия вернулся к ним с родины их предков на парусном корабле. А на острове Пасхи слово ронго-ронго долго обозначало таинственные иероглифы, секрет которых был утерян со смертью последних грамотных «длинноухих».
Старики готовы были без конца говорить о Тики и ронго-ронго, молодежь больше интересовалась китовой акулой и плаванием через океан, — но нас ждало угощение, и Тека надоело играть роль переводчика.
Мы были представлены каждому жителю поселка в отдельности, — мужчины бормотали «иа ора на» и энергично трясли нам руку, девушки подходили несмело и приветствовали нас смущенно и в то же время лукаво, а старухи оживленно тараторили и хихикали, указывая на наши бороды и кожу. Однако все смотрели на нас с искренним дружелюбием, и вавилонская смесь языков отнюдь не служила препятствием для нашего общения.