Неделю спустя Хаумата уже играл с другими детьми на бережку, но голова его была тщательно забинтована. Впрочем, скоро оказалось возможным снять повязку.

После первого успешного опыта врачевания мы обнаружили, что жители деревни страдают бесчисленными болезнями. Все до одного жаловались на зубы и живот, многие приходили с нарывами. Мы направляли пациентов к доктору Кнюту и доктору Герману, которые прописывали налево и направо диету и опустошали наши запасы лекарств. Кое-кто поправился, и никому не стало хуже; когда же лекарствам пришел конец, мы с большим успехом стали лечить истеричных старух супом из какао и овсяной кашей!

Очень скоро после нашего прибытия на остров появился новый повод для праздничных торжеств, — мы должны были пройти посвящение в гражданство Рароиа и получить полинезийские имена. Мне уже больше не разрешалось именоваться Тераи Матеата, — на Таити сколько угодно, но не здесь.

Посреди площади для нас выставили шесть табуреток, и туземцы поспешили занять лучшие места вокруг. Среди них торжественно восседал Тека, — его обязанности как вождя не распространялись на старые местные церемонии, тут выступал на первый план Тупухоэ.

Молчаливо и серьезно ждали собравшиеся появления рослого толстого Тупухоэ, который торжественно и степенно проследовал на свое место, опираясь на большую суковатую палку. Он отдавал себе полный отчет в серьезности момента; под устремленными на него со всех сторон взорами он подошел к нам, как бы погруженный в глубокое раздумье. Это был прирожденный вождь — выдающийся оратор и артист.

Тупухоэ обратился глухим голосом к запевалам, барабанщикам и ведущим танцорам, указывая поочередно на каждого из них своей палкой и отдавая краткие распоряжения. Затем снова повернулся к нам и внезапно широко раскрыл глазищи, так что белки засверкали вперегонки с зубами на фоне медно-коричневой кожи его выразительной физиономии. Приподняв палку, он со страшной скоростью затараторил старинные заклинания, понятные только самым старым среди присутствующих, так как он говорил на древнем, ныне забытом диалекте.

Затем он рассказал, что первого короля, который поселился на этом острове, звали Тикароа и что Тикароа правил всеми островами в пределах кольцевого рифа на всем его протяжении с севера на юг и с запада на восток, от земли до самого неба.

Хор затянул старинную песню о короле Тикароа, а Тупухоэ положил мне на грудь свой кулачище и возвестил, что нарекает меня именем Вароа Тикароа —Дух Тикароа. Песня стихла, настал черед Германа и Бенгта. Вождь возложил им поочередно свою лапу на грудь и окрестил одного Тупухоэ-Итетахуа, а другого Топакино. Так звали двух древних героев, которые вышли в бой с морским чудовищем, обитавшим у входа в лагуну, и убили его.

Барабанщик выбил бешеную дробь, и на площадку выскочили двое мускулистых полинезийцев с длинными копьями в руках. Они стремительно зашагали на месте, поднимая колени до самой груди и угрожающе потрясая копьями; одновременно они энергично вертели головами из стороны в сторону. Новая дробь барабана, танцоры подскакивают в воздух, и начинается танец, имитирующий битву с морским чудовищем. Битва-балет длилась недолго и закончилась победой воинов. Теперь настала очередь креститься Торстейну. Под звуки песни и с соответствующими церемониями он получил имя Мароаке, в честь одного из древних королей деревни. Эрик и Кнют были названы Тане-Матарау и Тефаунуи, — так звали знаменитых полинезийских героев-мореплавателей. Длинный и монотонный рассказ об их подвигах излагался в страшном темпе, преследовавшем двойной эффект — поразить и в то же время развеселить слушателей.