Ранним утром мы проследовали через проход в рифе в гавань Папеэте. Сквозь листву гигантских деревьев проглядывали остроконечные макушки церквей и красные черепичные крыши. Папеэте — столица Таити и единственный город во всей французской Океании. Город радости, правительственная резиденция и узловой пункт всего морского транспорта в восточной части Тихого океана.

Вдоль пристани выстроилось пестрой живой стеной всё население Таити. Новости распространяются на острове с быстротой ветра, и, конечно, каждому хотелось взглянуть на паэ-паэ, который приплыл своим ходом из Америки.

«Кон-Тики» был поставлен на почетное место около набережной. Нас приветствовал бургомистр Папеэте; маленькая девчушка преподнесла нам от имени Полинезийского общества громадный венок из диких цветов. Затем выступили вперед девушки, которые повесили нам на шеи белые ароматные венки, — добро пожаловать на Таити, жемчужину Полинезии!

Я искал взором в толпе моего крёстного отца, вождя Терииероо, старшего среди туземных вождей Таити. А вот и он! рослый, крепкий, всё такой же подвижной, он вынырнул из толпы и крикнул: «Тераи Матеата!», сияя всем лицом. Он заметно постарел, но сохранил свою величественную осанку вождя.

—Ты явился поздно, — улыбнулся вождь, — но зато с хорошими вестями. Твой паэ-паэ поистине принес голубое небо (тераи матеата) на Таити, потому что теперь мы знаем, откуда пришли наши предки.

После приема у губернатора и праздника в муниципалитете на нас посыпались приглашения со всех концов гостеприимного острова.

Вождь Терииероо устроил в знакомой мне долине Папено большой праздник, совсем как в старые добрые времена. Поскольку Рароиа и Таити — разные вещи, состоялось новое крещение тех из членов экипажа, кто не имел еще таитянского имени.

Потекли беспечальные дни на солнечном острове. Мы купались в лагуне, лазали по горам и танцевали хюла на траве под пальмами. Дни шли, становясь неделями, а недели угрожали стать месяцами, пока мы ожидали судна, которое могло бы доставить нас домой, куда нас призывало столько дел.

В это время из Норвегии поступило сообщение: Ларс Христенсен отдал команду судну «Тур I» по пути из Самоа зайти в Таити, чтобы доставить членов экспедиции в Америку.

Ранним утром большой норвежский пароход вошел в гавань Папеэте. Французское военное судно отбуксировало «Кон-Тики» к борту его соотечественника-великана, который опустил громадную железную руку и поднял своего маленького родича на палубу. Мощные гудки пароходной сирены прокатились над гаванью. На каменной набережной Папеэте сгрудились коричневые и белые, желавшие попасть на пароход, чтобы вручить нам прощальные подарки и венки. Мы вытягивали шеи, словно жирафы, силясь высвободить подбородок из охапки цветов.

— Если вы хотите снова попасть на Таити, — пробасил вождь Терииероо, стараясь перекричать последний гудок парохода, — бросьте в лагуну венок, когда двинетесь б путь!

Но вот отданы швартовы, заработала машина, и вода за кормой позеленела под ударами лопастей винта, — мы медленно отходим от пристани.

Скоро красные крыши скрылись за пальмами, а зелень пальм сливалась с синевой гор, которые исчезали, словно тени, за горизонтом.