Я не имел права позволить себе испытывать отвращение к мысли о расправе с Джоан Уэллман, во всяком случае такое, чтобы удержать себя от дальнейших действий, ведь если считать ее гибель морально неприемлемой, то как оправдать убийство Дайкса? После смерти Джоан Уэллман я перестал сомневаться. Теперь при наличии достаточного мотива я был способен на убийство любого числа людей, не испытывая при этом ни малейшего угрызения совести.

Поэтому, замышляя расправу с Рейчел Абрамс, я раздумывал только о том, насколько в этом есть необходимость и можно ли ее осуществить, не подвергаясь излишнему риску. Необходимость есть, решил я. Что же касается риска, я положился на обстоятельства. В этом случае я не мог использовать тот же фокус, какой использовал с Джоан Уэллман, поскольку она знала Дайкса как Бэйрда Арчера. Мой план оказался простым, его и планом-то нельзя было назвать. В один прекрасный, но дождливый день я без приглашения явился к ней в офис. Если бы она была не одна или возникло какое-либо другое непредвиденное обстоятельство, мне пришлось бы удалиться и придумать иной образ действий. Но ее офис, как оказалось, состоял всего из одной комнаты, и в ней, кроме нее, никого не было. Я сказал ей, что мне нужно кое-что перепечатать и, приблизившись под предлогом показать текст, схватил ее за горло, а после того, как она с полминуты пробыла в бессознательном состоянии, открыл окно, поднял ее и выбросил из окна. К сожалению, у меня не было времени, практически ни минуты, искать, не сохранился ли у нее еще один экземпляр рукописи Дайкса. Я выбежал из офиса, спустился по лестнице на этаж ниже и там сел в лифт, где, между прочим, и вышел, когда поднимался наверх. Когда я выбрался из здания, тело ее лежало на тротуаре, а вокруг уже собиралась толпа. Через три дня, когда я с моими партнерами пришел к Вам, то узнал, что опередил Вашего Гудвина не более чем на две минуты. Значит, счастье на моей стороне, решил я, хотя Гудвину удалось найти в ее финансовом реестре имя Бэйрда Арчера. Застань он ее в живых, то узнал бы содержание рукописи.

К тому времени, когда мы впервые явились к Вам девять дней назад, я понял: мне грозит опасность, но был убежден, что сумею ее предотвратить. Вам стало известно о Бэйрде Арчере и рукописи, Вы смогли связать эту историю с Дайксом и, следовательно, с нашей конторой, но не более того. Вы заметили пометку «Пс. 145–3», сделанную моей рукой на его заявлении об увольнении, и правильно ее расшифровали, что мне почти ничем не грозило, ведь кто угодно мог легко подделать мой прямой, ровный почерк, и мои партнеры дружно помогли мне убедить полицию, что Вы сами, наверное, сделали эту пометку в попытке обмануть нас.

В среду, когда мы получили письмо от миссис Поттер, мне и в голову не пришло, что Вы имеете к этому какое-либо отношение. Я счел это смертельным ударом, нанесенным судьбой в самый неподходящий момент. Письмо принесли мне, но поскольку оно было адресовано не кому-то лично, а в контору, то наш клерк, обрабатывающий почту, прочел его, и поэтому я вынужден был показать его моим партнерам. Мы обсудили положение и пришли к единодушному выводу, что одному из нас следует немедленно лететь в Калифорнию. Мы разделились во мнении, кому именно следует лететь, но, как старший партнер, я настоял на своей кандидатуре. Никто не стал со мной спорить, и я вылетел первым же рейсом.