– О чем там говорится?
– Признается полностью в доносе на своего партнера О’Мэлли и в трех убийствах. Приводит подробности.
– Хорошо. Только помою руки.
Вулф подошел к раковине и открыл кран.
Глава 20
– Это, – сказал Вулф инспектору Кремеру, – не только совершенно правильно по существу, но и грамотно изложено.
Он держал в руках принесенную Кремером машинописную запись разговора Вулфа с сержантом Ауэрбахом, когда мы докладывали о том, что сказал нам по телефону перед тем, как выстрелить в себя, Корриган.
– Вы, наверное, держали отводную трубку, а, Гудвин? – посмотрел на меня Кремер. – И тоже слышали Корригана?
Кивнув, я встал, взял бумагу у Вулфа, прочел ее и отдал обратно:
– Все правильно. Именно так он и сказал.
– Я хочу, чтобы вы оба подтвердили это письменно.
– Охотно, – согласился Вулф.
Кремер сидел в красном кожаном кресле с таким видом, будто устроился в нем надолго.
– Кроме того, – почти дружелюбно добавил он, – желательно, чтобы Гудвин написал подробное объяснение по поводу своей поездки в Калифорнию. Но сначала мне хотелось бы послушать его устный отчет.
– Нет, – твердо сказал Вулф.
– Почему нет?
– Из принципа. У вас появилась дурная привычка не просить нас, а требовать. Мне это не нравится.
– Его действия в Калифорнии, на мой взгляд, явились причиной самоубийства.
– Докажите.
– Еще чего! – прорычал Кремер. – Ладно, прошу, и не от себя лично, а как сотрудник полиции Нью-Йорка.
– Отлично. Обнаружив сделанную рукой Корригана пометку на заявлении Дайкса, которую его партнеры и вы заклеймили как мистификацию, я решил, что будет только справедливо свести счеты и в самом деле совершить мистификацию. Мне хотелось…
– Значит, вы продолжаете настаивать, что эта пометка сделана Корриганом?
– Нет, я никогда этого не утверждал. Я только отвергал обвинение в том, что пометка сделана либо мистером Гудвином, либо мной. Я решил доказать, что в юридической конторе кто-то имеет непосредственное отношение к рукописи Бэйрда Арчера, а следовательно, и к убийствам. Дальше рассказывайте вы, Арчи.
– Есть, сэр. Все как на духу?
– Да.
Будь я с Кремером наедине и вели он мне рассказать все как на духу, я бы изрядно над ним потешился, но в данных обстоятельствах решил от шуток воздержаться. Я изложил ему все аккуратно и подробно, начиная с моего приезда в «Ривьеру» и кончая последним взглядом, брошенным на Корригана в Ла-Гуардия, где он бежал к такси. Когда я закончил свой рассказ, Кремер задал несколько вопросов, на которые я тоже дал честный ответ.
Он жевал незажженную сигару. Вынув ее изо рта, он повернулся к Вулфу:
– Суммируя все это, вы ввели в заблуждение…
– Разрешите, – перебил его Вулф. – Раз уж вы выслушали часть того, что нам известно, дослушайте до конца. Вчера утром не прошло и трех часов после возвращения Корригана, как они все впятером явились сюда. Они потребовали, чтобы я рассказал им, о чем говорится в рукописи, но я отказался. Я вынужден был бы отказаться в любом случае, поскольку понятия об этом не имею, но сказал им, что не готов к действиям, что мне нужно еще кое-что разузнать. Я дал им понять, что мое расследование не завершено.