– Хочу, – вскочил Кремер. – Мне нужно вон то письмо и конверт к нему. Мне нужен Пензер. И письменные показания от трех женщин. Мистер О’Мэлли, вы отправляетесь в сопровождении сержанта Стеббинса на допрос.

– На каком основании? – спокойно спросил О’Мэлли.

– На допрос, сказал я. А если вам требуется основание, вы его получите.

– Я хочу, чтобы при этом присутствовал мой адвокат.

– Можно позвонить ему из офиса окружного прокурора.

– К счастью, мне незачем ему звонить. Он здесь. – О’Мэлли повернул голову. – Луис?

Кастин встретился с ним взглядом.

– Нет, – не колеблясь ни секунды, твердо отозвался он. – Я выхожу из игры, Кон. Я этого сделать не могу.

О’Мэлли дрогнул, но устоял. Он не предпринял попытки уговорить Кастина. Тон, каким были произнесены эти слова, говорил сам за себя. Он повернулся к Кремеру, но перед ним предстал поднявшийся со стула Джон Р. Уэллман.

– Я отец Джоан Уэллман, мистер О’Мэлли. Я не все понял из того, что говорил мистер Вулф, но мне бы хотелось кое в чем убедиться. Мне бы хотелось убедиться, готовы ли вы пожать мне руку. – Он протянул руку. – Готовы или нет?

В нависшей тишине приглушенно ахнула одна из женщин. О’Мэлли почти собрался с силами. Во всяком случае, попытался. Глядя Уэллману в глаза, он начал было поднимать руку, но шейные мышцы сдали, голова упала, и он обеими руками закрыл лицо.

– Видать, не готовы, – сказал Уэллман и зашагал к двери.

На прошлой неделе я заказал разговор с Глендейлом, штат Калифорния. Когда нас соединили, я сказал:

– Пегги? Это Арчи. Я звоню из Нью-Йорка.

– Здравствуйте, Арчи. Я так и думала, что вы позвоните.

Я сделал гримасу. Я умышленно заговорил фамильярно, стараясь отыскать в ней хоть какой-нибудь изъян. Она могла, например, сделать вид, что возмущена, или, наоборот, прикинуться застенчивой, а то и притвориться, будто не знает, кто говорит. Ничего подобного. Она по-прежнему была сама собой – меньше ростом, чем следовало, полнее, чем следовало, и старше, чем следовало, но одной-единственной на свете миссис Поттер.

– Все кончено, – сказал я. – Я подумал, что вам будет интересно узнать. Присяжные заседали девять часов и наконец вынесли приговор: умышленное убийство. Как вам известно, его судили за убийство Рейчел Абрамс, а не вашего брата, но разницы никакой нет. Признавая его виновным в убийстве одного человека, ему вынесли тот же приговор, что и за убийство четверых.

– Понятно. Я рада, что все кончено. Спасибо, что позвонили. Так хорошо слышно, кажется, будто вы рядом.

– И вы тоже. Как у вас там? Идет дождь?

– О нет, ярко светит солнце и тепло. А что, разве в Нью-Йорке дождь?

– Конечно. Я, наверное, привез его с собой. Помните, какой у меня был вид в тот день, когда вы смотрели на меня сквозь щель?

– Еще бы! И никогда не забуду!

– Я тоже. Всего хорошего, Пегги.

– Всего хорошего, Арчи.

Я повесил трубку и снова сделал гримасу. Какого черта! – подумал я. Лет эдак через двадцать ее благоверный, может, помрет, и, несмотря на возраст и вес, она станет моей.