– Вы берете под сомнение тот факт, что письмо написано Корриганом? – спросил Кастин.

– Да.

Они зашевелились, зашептались. Вулф, не обращая на них внимания, после паузы продолжил:

– Когда Корриган был в Калифорнии, за каждым его шагом следили и докладывали мне, поэтому то же самое должно быть отражено в его письме. Вот тут-то и прослеживается роковой просчет. Судя по письму, Корриган знал содержание рукописи, написанной Леонардом Дайксом, ведь он дважды прочитал ее. Но в Лос-Анджелесе все его усилия были направлены на одно: взглянуть на рукопись. Иначе чем объяснить тот факт, что, уехав из дома миссис Поттер, где с ней был и Финч, он кинулся в номер Финча, чтобы найти там рукопись? Если бы он знал содержание рукописи, зачем ему так настойчиво ее разыскивать? Какой ему толк ее найти? Вы скажете, чтобы ее уничтожить, но и это бессмысленно, поскольку ее уже прочел Финч. Судя по письму, он убил двух женщин только по той причине, что они читали рукопись. Если бы он обнаружил и уничтожил экземпляр, который якобы был у Финча, Финч не только был бы начеку, но и стал бы его преследовать… Нет, – покачал головой Вулф. – Цель Корригана, совершенно очевидно, состояла в том, чтобы посмотреть рукопись. Он хотел знать, что там написано. Мистер Гудвин был в Калифорнии, видел и слушал его. Арчи, ты согласен?

– Да, – кивнул я.

– Значит, Корриган ни разу не видел рукопись и, конечно, не читал ее, а его признание – ложь. И письмо это только подтверждает, – постучал по страницам Вулф. – Здесь говорится, что все экземпляры рукописи уничтожены, сказал ему Дайкс, что рукописи больше не существует, и Корриган этому поверил. И должно быть, поверил до конца, ибо иначе он вряд ли решился бы на убийство двух женщин. Когда пришло письмо от миссис Поттер, в котором она сообщала о появлении литературного агента с экземпляром рукописи в руках, он должен был бы заподозрить ловушку и действовать совершенно по-другому. Что скажете? – Вулф повернул руку ладонью вверх.

– Я бы тоже должен был понять это сегодня утром, – прохрипел Кремер.

– Значит, вы не верите ни единому слову из его признания? – спросил Фелпс.

– Вы утверждаете, что Корриган на меня не доносил? – удивился О’Мэлли.

– Отвечаю вам обоим: нет. Но признание, в котором содержится явно ложный и вместе с тем столь значительный факт, утрачивает всякое основание считаться достоверным как в отношении его содержания, так и в отношении его авторства. Письму можно доверять только в той его части, которая перепроверена полицией. Например, мистер Кремер установил, что анонимное письмо в суд было действительно напечатано на машинке в Клубе путешественников, что Корриган имел доступ к этой машинке и пользовался ею, в то время как все прочие этой возможности не имели. Поэтому я полагаю эту часть его признания, а также рассказ о поездке в Калифорнию достоверными, но все остальное… во всяком случае, то, что он является автором письма, подлежит сомнению. Это письмо написано не Корриганом.

– Почему вы так решили? – подали голос две женщины.

– Если Корриган не знал содержания рукописи, а он не знал, зачем ему было убивать людей? Причина непонятна. Если же он никого не убивал, зачем ему в этом признаваться? Нет, письма он не писал.