– Я приведу с собой сержанта Стеббинса.

Если они все придут, нам надо семнадцать стульев. Стеббинс, позвонивший около четырех, подтвердил, что прибудут все. Взяв четыре стула из гостиной, один из прихожей, два из моей комнаты и два у Фрица, мы с Фрицем перетащили их в кабинет и расставили там. У нас зашел спор. Фриц настаивал, что нужно поставить столик с напитками, так как Вулф считает это необходимым, когда приглашает гостей, я же решительно отказывался, причем не столько из-за того, что должно было произойти, ведь в этой комнате не одного убийцу угощали виски с содовой или чем-либо другим. Беда была в дамах, в особенности с Хелен Трой и Бланш Дьюк. Мне бы не хотелось, чтобы первая из них в самую ответственную минуту, когда все могло зависеть от одного слова, от тона, каким оно будет произнесено, вдруг вскочила бы и закричала: «Оле! Оле!» А вторая, на понимание которой о том, что можно и чего нельзя, надеяться не приходилось, достанься ей в руки крепкий коктейль, вполне была способна сделать или сказать все, что придет ей в голову. Поэтому я устоял перед уговорами Фрица.

Обратиться к Вулфу он не мог, так как Вулф был недоступен. Он сидел здесь же за своим письменным столом, но для нас его не было. Через пять минут после ухода Кремера Вулф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и принялся то выпячивать губы, то втягивать их. Это означало, что он трудится изо всех сил. Так он и просидел до ланча, поел всего за полчаса вместо обычного часа, вернулся в кабинет и снова принялся думать. В четыре, как было принято, он удалился в оранжерею, но когда я поднялся туда по какому-то делу, то застал его не в самой оранжерее, а в питомнике, где он, стоя в углу, хмуро разглядывал гибрид кохлиоды, хотя растение было в преотличном состоянии, и даже не заметил, что я прошел мимо. Через некоторое время он позвонил мне и велел прислать к нему Сола, как только тот появится. Поэтому на их беседе я не присутствовал. Не получил я никаких указаний на вечер. Если он задумал играть в кошки-мышки, по-видимому, сам будет прятаться и сам искать.

Правда, сразу после ланча Вулф заговорил со мной. Велел принести ему письмо Фелпса вместе с бумагами Дайкса и конверт, в котором они прибыли. Я принес, и он, проглядев их через лупу, оставил у себя. Я тоже предпринял один шаг по собственному разумению. Уэллман все еще был в Нью-Йорке, я позвонил ему и пригласил присутствовать, потому что, считал я, кто-кто, а уж он оплатил право на вход. Миссис Абрамс я не позвонил, так как знал, что для нее исход событий не будет иметь значения.

Перед обедом я предпринял еще один шаг. Поскольку Вулф так и сидел за столом, глядя в никуда и сжимая указательным и большим пальцем губы, я понял, что он не в настроении занимать гостя, а потому сказал Фрицу, что мы с Солом поедим вместе с ним на кухне. Затем вернулся в кабинет и доложил об этом Вулфу. Он поднял глаза, глядя так, будто меня там не было, испустил тихое мычание и пробормотал:

– Хорошо, только от этого вряд ли будет толк.

– Могу я быть чем-нибудь полезным? – спросил я.