Экран вновь загорелся. На меня смотрела – хвала Ахура-Мазде и всем прочим благим сущностям, духам и праведникам зороастризма – Риши Ар.

Со дня нашей последней встречи Иришка заметно похорошела. Она словно бы округлилась чуток, подобрела. А еще – выщипала брови и, о Боже мой, постриглась! Прощайте, эпические черные косы до пояса, теперь Риши Ар – кудрявый черноволосый мальчик с пухлыми щечками.

Только глаза остались такими же, как были, – мерцающими тайной, горящими неземным пламенем, вызывающими пронзительную жалость напополам с чистейшими истечениями платонической любви. Разве что смотрели эти глаза теперь спокойно и даже… весело.

Впрочем, цену Иришкиной веселости я знал. Сейчас улыбается, через минуту закутается в облако мягкой грусти, а через две минуты – зарыдает, да так жалостно, что захочется немедля отправиться за веревкой и мылом, чтобы поскорее разорвать отношения с этим миром, где на долю прекрасных молодых женщин выпадают такие страдания.

– Иришка?! Ужасно рад тебя видеть! Я сразу подумал, что это ты! – соврал я для затравки.

– Надо же… Значит, сюрприза не получилось, – с притворным отчаянием в голосе вздохнула Риши. – Все равно привет тебе, Саша, Сашенька! Я получила бонус в виде бесплатного сеанса дальней связи. Решила первым делом позвонить тебе!

«Привет? А где же „встань на путь Солнца“? Куда девался обязательный „Александр“ вместо „Саши-Сашеньки“? И что это за „бонус“ такой космополитический? Ведь наверняка есть правильное клонское слово для того, чтобы обозначить поощрение, – какой-нибудь „уруш-пуруш“? Неужто моя Риши стала теперь такой вот ультрасветской эмансипе, желающей общаться исключительно по нашему, земному образцу? Отринула догмы? Этак она и пиво нефильтрованное скоро пить начнет, не смущаясь зловредной плесенью».

– Предупреждая твой обязательный вопрос о том, как я тебя нашла, – Риши сопроводила эти слова стыдливой улыбкой, – скажу сразу: как и в прошлый раз, твои координаты сообщил мне Святополк Даромирович Тылтынь.

– Да он просто добрый гений наших отношений! – воскликнул я. – Наших дружеских отношений.

– Конечно, дружеских! – легко, как-то даже слишком легко согласилась Риши.

– Как здоровье? Лечишься?

– С чего ты взял?

– Ну… Ты ведь звонишь с Ардвисуры… Там, насколько я помню, расположены ваши лучшие здравницы.

– Нет, я не лечусь. Я – лечу! – Риши рассмеялась. – Видишь ли, Саша… Два месяца назад Римуш получил высокую должность главврача госпиталя «Адурог». Это самый крупный госпиталь на Ардвисуре. С новейшим оборудованием.

– Римуш? – Я наморщил лоб, силясь вспомнить, кто это (первоучителя конкордианских зороастрийцев и одноименный авианосец не предлагать!).

– Да! Помнишь, на Муроме, в том ужасном ресторане с отдельными комнатами, я рассказывала тебе о нем.

– А! Конечно, миляга Римуш! Помню! – с преувеличенным жаром заверил я. – Извини олуха… Я после Большого Мурома побывал в таких переделках, что удивляюсь, как собственное имя еще не забыл. Даже счет времени потерял.

– Мне тоже кажется, что мы с тобой не виделись десять лет. – Риши улыбнулась и в ее прелестных глазах на миг мелькнула хорошо знакомая мне вековечная женская печаль. – Знаешь, после того как ты поцеловал меня тогда, возле той гостиницы… ну, где медведи стояли на первом этаже… я очень долго не могла оправиться. Все мучилась, переживала. Мне так хотелось, чтобы то, что я себе нафантазировала, оказалось правдой! Ну хотя бы чуть-чуть правдой! Так хотелось верить, что в твоей душе зажглась… ну… какая-то небесная искра, которая впоследствии… возможно… Знаешь, как иногда случается? Я много читала о таком в книгах, особенно в школе… А потом ты все время мне снился и сны были такие… страшные, бестолковые. Я много плакала тогда… Римуш даже настоял, чтобы я начала пить парное ослиное молоко. Это прекрасное народное средство – от нервов.