Тут его манера держаться сразу изменилась. Он напрягся и напомнил мне бродячую кошку с изогнутой аркой спиной и прижатыми к голове ушами.

– О чем вы?

Я захлопнула ловушку:

– Дион.

Он остолбенел. Открыл рот, не сказав ни слова, закрыл.

Я подняла книгу так, чтобы он мог ее увидеть, и по его лицу поняла, что попала в цель.

– Ты ее перевела.

– Да. Алангу вырезали, но ты выжил. – Я оценила выражение его лица и добавила: – Нет, он тебя пощадил.

Дион скривил губы:

– Он думал, что, оставив меня в живых и лишив глаза, проявил великодушие. Но когда ты живешь, продолжаешь жить, когда все твои близкие мертвы, это становится самой жестокой карой.

У меня в голове вертелась тысяча вопросов. Я просто не могла сдержаться.

– Чего ты хочешь? Почему так долго скрывался? Где твой оссалин?

Дион хмуро посмотрел на меня и презрительно поморщился:

– Я не обязан отвечать на твои вопросы. Я не подотчетен императорам.

Я понизила голос и постаралась говорить мягче:

– А одной из Аланги ты можешь ответить?

Дион молчал. Он молчал и просто смотрел на меня.

Потом повернулся к окну и сказал:

– На это ушли долгие годы работы. Другое имя, другая жизнь. Все ради того, чтобы их вернуть.

Другое имя, другая жизнь.

Он говорил о своей работе с Безосколочным меньшинством? А потом все внутри меня замерло. Я словно оказалась под поверхностью Бескрайнего моря, и вода медленно вливалась мне в уши. Я подняла руку к тому месту, к которому так часто при мне прикасались другие. Это место за ухом. У меня шрама не было. Сукаи не выреза́ли осколки у представителей своего рода.

И Йовис… он рассказывал мне о Празднике десятины, о солдате, который пожалел его родителей и не стал вырезать у него осколок, только порез оставил.

Раган… Монах ордена дымчатого можжевельника, власть моего отца не распространялась на монастыри.

И безосколочные спасали детей с Праздников десятины.

Все высокие идеалы Джио, его утверждения, будто Безосколочное меньшинство борется за лучшую жизнь для простых людей… Это было для него действительно важно? Или служило прикрытием? Для Диона?

– У людей с вырезанным осколком не может установиться связь с оссалином, – шепотом сказала я.

Он спокойно посмотрел на меня. Его взгляд абсолютно ничего не выражал.

– И ты, положив конец Праздникам десятины, широко распахнула для меня ворота. Мне следовало бы тебя поблагодарить.

Я не просто дрейфовала под поверхностью Бескрайнего моря, я тонула и пыталась найти хоть что-то, за что можно было ухватиться.

– Нам необязательно становиться врагами. Разве не из-за этого Ийлан Сукай зверски убил всех людей Аланги? Частые внутренние дрязги влекли за собой сопутствующие потери. Мы можем работать вместе. Мы можем найти путь в новую мирную эпоху.

Я все говорила и говорила, а он стоял холодный и неприступный, как мой отец.

Дал мне закончить, выждал, пока у меня иссякнут слова, и в наступившей тишине сказал:

– Ты ничего мне не должна. Я пришел сюда, чтобы защитить людей Империи от конструкций, от очередного отродья Сукаев. Я пришел сюда не для того, чтобы помогать тебе. Это последняя наша мирная встреча.