Солдаты Лин охотились на сбежавших конструкций-одиночек, подбирали своих раненых и расчищали поле боя. Нисонг не горела желанием стать пленницей императора.

Но у нее еще была Корал. Они смогут все начать сначала, вместе решат, как это лучше сделать. И были еще конструкции, которых она разослала по всей Империи, чтобы они сеяли хаос на островах. Она сможет заново создать армию. С магией осколков перед ней целое море возможностей.

– В какое-нибудь безопасное место, – поправила она.

Корал посмотрела на нее полными слез карими глазами:

– Мы проиграли, да?

– Нет, – сказала Нисонг. – Этому не бывать.

Что-то теплое потекло по ее ноге. Сердце застучало громче, во рту пересохло. Стараясь не поддаваться панике, она чуть приподняла Корал и ощупала ее спину. Что-то твердое торчало между ребрами. Обломок древка стрелы.

Она не заметила его, когда поднимала Корал с земли, и потом, когда тащила по склону. Возможно, нельзя было перетаскивать ее со стрелой в теле. Может, так она еще больше ей навредила?

– Надо это вытащить, – сказала Нисонг, а кровь продолжала сочиться из раны. – Если сможем развести огонь, я прижгу рану и кровь остановится.

– Сэнд, – сказала Корал, потом моргнула и поправилась: – Нисонг.

– Ты можешь звать меня Сэнд.

В глубине души она знала, чем это закончится, и приняла, когда позвала Корал на поле битвы. И в то же время она была в бешенстве от того, что все заканчивается именно так.

Она всем пожертвовала ради этого дела. Должен был найтись способ все исправить. Всегда есть способ.

– Отвези меня домой, – прошептала Корал побелевшими губами. – Пожалуйста.

Нисонг попыталась ее поднять, попыталась снова закинуть ее руку себе на плечи, но лицо Корал скривилось от боли, и она снова уложила ее к себе на колени. Потянулась к стреле. Древко сломалось практически в самой ране, и его было никак не ухватить. В лагере конструкций у нее были инструменты для такой операции, но там уже наверняка рыскали солдаты императора.

Куда бы она ни поворачивалась, всюду натыкалась на стену.

Нисонг сама не заметила, что начала говорить вслух:

– Ты была права. Маила не тюрьма. Тюрьмой был туман, в который погрузили наше сознание. Я сдаюсь. Мы возвращаемся домой.

Напряженное от боли лицо Корал расслабилось, она едва заметно улыбнулась.

– Иногда сдаться – это правильно.

– Мы возвращаемся на Маилу, – сказала Нисонг. Дыхание застревало в горле, грудь сдавило. – Я прикажу конструкциям, чтобы они передали всем оставшимся на островах, что теперь Маила – наш дом. Мы расскажем им, как пройти через рифы. Мы построим там новую жизнь. Вместе.

Корал вцепилась слабыми пальцами в край рубашки Нисонг.

– Знаешь, тебе необязательно собирать манго. Ты можешь заняться чем-нибудь другим.

Нисонг тяжело сглотнула и смогла коротко рассмеяться:

– Знаю.

Это были последние слова Корал.

Когда Нисонг опустила Корал с коленей на землю, небо было уже светлым. Она наломала веток с ближайших деревьев и укрыла ими тело. Пожалела, что ни одно из них не было можжевельником.

Души конструкций улетают на небеса? У конструкций вообще есть души?