– Раньше светился, когда Моравянка его с тетками в кладовой трактира под старыми горшками нашла, – покорно сообщил артефакт. – А вот когда мы в Шерези отправились на предполагаемых родителей посмотреть… Но как, Мармадюк? Твое наказание в этом заключается? Магической академией руководить? И Леонидия? Это она поспособствовала?

Чародей, успевший приподняться в кресла, плюхнулся обратно, как будто лишившись сил, потер ладонями лицо и со вздохом предложил:

– Присаживайтесь, леди Мармадель, кажется, нам с вами предстоит долгий разговор.

«Как будто столешней от меня защищается», – подумала я, устраиваясь в кресле для посетителей. Пожитки мешали. Я бросила шубу с сумкой на пол, сковороду пристроила сбоку, закинула ногу на ногу, кожа походных штанов блестела в свете светильников. Мармадюк с усилием оторвал взгляд от моих бедер, сглотнул:

– Вам удалось вернуть Болтуну голос, леди Мармадель, разыскать свой фамильный кристалл и познакомиться со своими родителями в Шерези?

– Не познакомиться, – покачала я головой, – то есть я им тарифской путешественницей, охочей до исторических всяких сооружений, представилась. Достойное семейство эти Шерези, приятные люди. Семеро детей, тоже удачные получились, умненькие, красивые. Первенец, девочка Мармадель, к сожалению, в младенчестве в пожаре погибла. Ужасная история. Пейзане до сих пор у камельков рассказывают, что какие-то безумные феи пытались замок дотла спалить, и только промыслом лорда нашего Спящего больше людей не пострадало. Младенец только, нянька леди Грабения и горничная Розамунда.

– Тетки, – объяснил Болтун. – Гражина и Рузя. Когда Аделька кристалл в трактире нашла – с моей, заметьте, помощью, – сразу всё вспомнили. Имена фей, которые пожар устроили, надеюсь, никому подсказывать не нужно?

– Три аккуратные могилки в саду Шерези, – продолжила я. – Осмотрела, цветочки положила, свечки зажгла и решила сущностей не плодить, маменьке с папенькой на грудь не бросаться. Они пожилые уже оба, о Мармадели своей отгоревали, дети у них взрослые, внуки. Так чего прошлое ворошить? А тетки… Живой родни у них в Ардере не осталось, они мое решение поддержали. Тогда и кристалл зажигаться в моей руке перестал.

– Но… – начал Мармадюк растерянно.

Болтун, неспособный молчать дольше минуты кряду, его перебил:

– Призраки наши неупокоенные, представь, себя осознав, в чертоги Спящего отнюдь не спешат. Хотят еще хотя бы поколение в трактире по…послежить. Каково? Как же без нас, Адичка? – передразнил он бас Гражины. – Олесю воспитание нужно, да и Ясенька пока замуж не сходила.

– Эта задача не из легких, – хихикнула я, перейдя на тарифский. – Панна эта под венец с паном Килером отнюдь не торопится, из поклонников самого достойного выбирает.

– Чтобы моя пивоварня при муже не захирела, – добавил Болтун голосом Яськи.

Я же наябедничала:

– А пиво варит со всякими извращениями, вкусы ягодные или яблочные. Одно пиво вообще лимонным соком разбавляет.

– Народу нравится, – возразил браслет. – Даже Тук его вместо воды хлебает, требует кружечку поднести. Это попугай, мы хотели его в твою честь Мареком назвать, но он только на Тука отзывается. Они вдвоем с паном Шпильманом теперь гостей в трактире развлекают, миннезингер музыкой, а попугай…