Чеканя шаг, я спустилась по ступеням крыльца к распахнутым дверцам знакомого экипажа. Рассвет и не думал золотить верхушки священных гор, все еще была полночь.

– В хоромах время гораздо медленнее идет, – пояснил Болтун, – вышние постарались. Поспеши, у нас почти получилось. Сейчас в карете я тебя в сон погружу, сладкий, без кошмаров.

Чудесное какое обещание. А сладость забвения смоет горечь обидных мармадюковых слов? Сотрет воспоминания о сладких поцелуях в полутьме лабиринта? Зачем он меня целовал, как будто прощался?

– Да залазь уже, Моравянка безмозглая! – прикрикнул браслет.

Фьють! Моя нога прошла сквозь металл каретной подножки, я ухнула в разверзнувшуюся передо мной бездну.

– Не успели… Бедная Мармадель, несчастный Мармадюк, ни в чем этом не виноватый я…

В пестром колдовском мареве летела я недолго, семь-восемь «псячьих дряней», выкрикнутых скорее от удивления, чем от испуга. Приземлилась на блестящем паркете недавно покинутой залы, выругалась, каблучки скользнули по натертому воском полу, я за кого-то ухватилась, чтоб не упасть.

– Прости, – Ясна покачнулась под моим весом, – фата…

Она оглянулась на Флоризею, сидевшую с видом королевы всех обитаемых миров в массивном резном кресле, которое за время моего отсутствия перекочевало на обеденный стол. Фея была неподвижна, прочие гости у ее ног медленно, невероятно медленно танцевали, как будто плыли в вязком прозрачном киселе. Кстати, и слова панны секретарши, обращенные ко мне, звучали чрезвычайно низко и растянуто.

– Пусти, – оттолкнула я девушку, – тебя злыдня гложет.

Мой дробный лепечущий голосок был похож на крысиный писк.

– Твое время еще под тутошнее не подладилось, – сообщил Болтун.

– Злыдня? – переспросила Флоризея гулким басом. – Так необразованные тарифские пейзанки называют лессеров?

– Вельможные маги! – запищала я. – Избавьте панну секретаршу от напасти! Вам ведь это не сложно.

Караколь, кажущийся сейчас горбуном из-за сложенных за спиной крыльев, смотрел на свою помощницу, не делая попыток помочь. А другому чародею, казалось, ни до чего дела не было. Мармадюк сидел на столешнице у подножия трона, свернув ноги калачиком, как шут со старинной гравюры, только колпака с бубенчиками недоставало.

– Меня наказали, Аделька, – шепнула Ясна. – Фата Флоризея, за то, что я ее разговором задержать пыталась. Никто из чародеев этого заклятия снять не сможет.

– Драгоценная моя садовница, – протяжно произнес Мармадюк, поигрывая подолом фейского платья, – давай обеих девиц прочь прогоним. Леди Крыска вполне наказана, а панне трактирщице нужно к ее забавным медоточивым обрядам готовиться.

Прозрачные серебряные очи феи смотрели на меня не мигая, зубки в полуоткрытом улыбкой рту хищно блестели:

– Лорд Мармадюк желает меня провести?

– Конечно желает, – хмыкнул Болтун. – Это ведь он велел крыске ревнивую сластолюбицу отвлечь, чтоб Моравянку успеть из дома увести. Кстати, Аделька, ты ясниного лессера вполне сковородой могла бы упокоить. На то и расчет.

– Провести, кудесница? Я не посмею. – Голос чародея уже приобрел привычный тембр, видимо, я обжилась в этом времени. – Ты победила, Флоризея, я полностью в твоей власти. В твоей и власти темнейшей Асмодии. Кстати, я так и не понял, под какой личиной скрывает свою красоту твоя сестра… Впрочем, я обожаю сюрпризы. Девиц долой, чтоб не мешали, и…